Нет.
Ее больше нет.
Шарлотта Эддингтон умерла.
Эмми тряслась от горя, рыдала, металась, подносила к губам подаренное бабушкой серебристое кольцо, ненавидела смех Хью и победное выражение лица тети Маргарет. Мысли превращались в стрелы и ранили, ранили, ранили…
Несколько раз Эмми подумывала пробраться к Габи, чтобы поговорить, обняться или просто помолчать вместе, но всегда останавливала себя от такого поступка. Если об этой вылазке станет известно тете, то… это наверняка навредит Габи. А сейчас нужно быть тихой и ждать, когда приедет Дмитрий Григорьевич Болдырев и поможет Габриэлле перебраться в новую семью.
Эмми молилась, разговаривала вслух с бабушкой и игнорировала судорожные стоны, вырывающиеся из груди. Иногда казалось, что ее окружает густая темнота, иногда мерещились тени и ноги становились ватными. В такие особенно отчаянные минуты Эмми старательно вспоминала последние слова бабушки и находила в них некоторое успокоение. Она все чаще и чаще подходила к окну, боясь пропустить появление графа Болдырева. Он не даст их в обиду, он позаботится и спасет.
«И он должен приехать очень скоро, быть может, это произойдет сегодня вечером или завтра утром… Бабушка… бабушка… как же я тебя люблю… Габи, мы обязательно увидимся… когда-нибудь…»
– Да, я открыла отель, – Екатерина Петровна пожала плечами, мол, дело обычное, и передала Никите тарелку с пельменями. – Честно говоря, это была моя давняя мечта.
При слове «мечта» Никита бросил короткий взгляд на Женю, но она вроде не интересовалась разговором. Ее внимание было отдано рулетикам из жареных баклажанов, обсыпанных рубленными грецкими орехами.
– Тетя Катя, вы бы предупредили.
– Зачем? В жизни и так мало сюрпризов, да и мне, как истинной женщине, еще хочется удивлять.
Никита улыбнулся, откинулся на спинку стула и почувствовал в душе то тепло, которое бывает лишь тогда, когда ты после дальних странствий наконец-то оказываешься дома. Удивлять тетя Катя умела, и бесконечно нравилось то, что с годами эта ее магическая способность не истощалась.
– Но почему отель? – спросил Никита, глядя на идеальный пельмень. Навязчивая мысль «Интересно, его Женя слепила?» настойчиво зажужжала в висках и вызвала желание тряхнуть головой. Но Никита пошел другим путем – макнул пельмень в сметанный соус и отправил его в рот. Вопрос решен.
– Мне пятьдесят восемь лет. И сейчас важно что? – Екатерина Петровна вопросительно приподняла бровь.
– Сдаюсь сразу.
– И сейчас мне важно выбрать правильный курс, чтобы не превратиться в старую зануду или древнюю развалину. Я хорошенько подумала и пришла к выводу, что есть только один способ этого избежать – выход из зоны комфорта. И я из нее вышла. – Екатерина Петровна победно улыбнулась и продолжила: – Этот дом очень и очень большой, и мне принадлежит половина. Что мне было делать в данных хоромах? Ходить по этажам и комнатам, кричать: «Ау! Ау! Люди, где вы?!» А Женя мне бы отвечала со свое половины: «Тетя Катя, не заблудились там?» Хотя это же еще услышать надо! – Екатерина Петровна сделала глоток воды и придвинула к Никите овощной салат. – Мне нужна была цель. Труднодостижимая. И я вспомнила о своей детской мечте. Мне в детстве все казалось, что нет ничего лучше, чем жить у моря в каком-нибудь санатории. И чтоб я там главная была. – Екатерина Петровна засмеялась. – И я как представила, сколько дел и забот меня ждет, так сразу и решилась. Во-первых, я не буду одна, постояльцы покоя не дадут, во-вторых, у меня появится заработок, уж поверь, я все просчитала, в-третьих, я хочу деятельную старость, в-четвертых, туризм явление сезонное, а значит, я и отдохнуть смогу и пожить для себя. Я раньше толком не знала, что такое приложение, а теперь в телефоне могу увидеть, кто в дверь звонит, и спускаться не надо, чтоб открыть.
