Он протарабанил этот кусок проектного менеджмента, как по шпаргалке.
– Да! Замечательно, – отозвался я. – Но где взять эти проекты?
– К реализации первого Вы приступите уже сегодня. А там и остальные поспеют, как помидоры на грядке.
– Как помидоры, значит…
Около метро он меня высадил. Причем сказал: «До скорой встречи». Я смотрел ему вслед, вспоминая, что свою историю не рассказывал. А он и пример подкинул к месту, и знает, что я филолог, и что невиновен ни в чем, и что шесть проектов мне надо сделать. Странно это все. Лучше бы он свои длинные ногти состриг, а то натянул в жару пиджак и раздает указания.
Я спешил домой. Хромал на обе ноги и держался за перевязанный бок. Прохожие шарахались, как от прокаженного.
Нужно было разобраться с делом Лены, ведь эти уроды от меня не отстанут. Нужно откопать хоть из-под земли этого «маньячину», и тогда, действительно, как сказал водитель в машине, у них не будет против меня никаких доказательств. А он прямо все знает. Странный субъект. Не иначе как Воланд вернулся?
4.
…Я проснулся от «дикой боли», кошка сидела на мне в ожидании следующей порции мясных консервов. Голова отделилась от тела и где-то вне поля моего зрения раскалывалась на части. Вот эту фразу «дикая боль» часто употребляла мама. Но теперь, когда я ее воспроизвожу и вспоминаю родителей, боль хоть немного, пусть на пол процента, но меня отпускает.
А еще она говорила: «Ну что, фраер?» Внутри головы фраера будто стучал колокол. Пошевелился и понял: есть еще одна проблема – дырка в боку.
Пошел искать зарядку на телефон. По пути встретил мух, одна, вторая, третья… Прямо целая эскадрилья. Откуда слетелись?
Тело ныло, будто по мне прошагало стадо баранов, да еще нужна была перевязка, да еще бы справиться со страхом заражения крови.
В травмпункт не попал. Пошел знакомиться с «перовскими соседями» – заехал то сюда недавно. Спросил у них, чем подлечить рану? Знакомство оказалось напрасным, моим видом они были напуганы, видимо, так с ними еще не знакомились.
Телефон включился, и в строке звонков с одного номера кто-то пытался дозвониться раз десять.
Но у меня по жизни осталось всего две темы. Одноклассники и сокурсники с вопросом: «Кто я?» В смысле, где и какая должность, и можно ли мной воспользоваться.
Также люди вполне удовлетворены, когда отвечаешь: «Да я безработный». Это значит, они в своих конторах могут быть спокойны, они хоть в чем-то состоялись.
И вторая тема звонков – вымогатели и мошенники, которым никак отвечать не надо – если получится, лучше менять фамилию, номер телефона и заодно, квартиру. Коллеги по работе не беспокоят, причем в одном институте по неведомой мне причине – обиду на меня носит главная их «проректорша», трудно объяснить ее мотивы, но она дала указания вассалам отписаться от Дубровского во всех сетях, не звонить Дубровскому ни под каким соусом, и наверняка, отнести на мусорку повесть А.С.Пушкина, ну, чтобы фамилия не напоминала.
Собрался на штурм травмпункта, но перед атакой взялся колошматить мух. Вот уж не хозяин я головы своей. Кстати, охота удалась – семь штук валялись по квартире. На «семь» мне везет.
На следующий день вспомнил Лизу, свою студентку, она давно напрашивалась, – решил: время пришло и позвал ее сделать мне перевязку.
Мигом приехала. Как «скорая помощь». Моей физиономии не удивилась. Принимает меня любым. Промыла рану в боку, перемотала меня как мумию, потом взялась за лицо, царапины оказались глубокими, – терпел, как удав.
