– Хочешь рассказать о моем отце? Я дам тебе его письма, вырезки из газеты. За чаем можем поговорить о том, что рассказывал мне папа.
– Это было бы здорово. Вы уже много мне рассказывали о нем, но если повторитесь, буду вам благодарна.
Она протянула руку и взяла меня за запястье.
– Ты тогда забегай, как будешь свободна.
– Хорошо. Обязательно. Спасибо большое.
– Тебе спасибо. Я думаю, о таких вещах нужно рассказывать, чтобы память о тех событиях оставалась с нами дольше.
На следующий день я оставила заявку на участие в конференции на кафедре истории. Дмитрий Сергеевич просиял в ответ, коротко описал требования к докладу, выслушал мои соображения по теме будущей работы и одобрил мой предварительный план. Также дал пару рекомендаций, как сделать его наиболее ярким. Я тут же записала их на своих черновиках, чтобы не забыть, и обратилась с просьбой, не говорить ничего о моем участии Слободе. Пояснила, что хочу сделать ему сюрприз. Король обещал держать все в тайне, но заподозрил меня в романтических чувствах к Шандору – его насмешливый взгляд и фраза: «Ох, молодежь!» говорили именно об этом.
В коридоре меня ждала Юля. Я отправила ее вниз до гардероба, но она не ушла. Она не понимала моего интереса к кафедре истории, и мне пришлось поделиться с ней своими планами, что вызвало у нее еще большее недоумение.
– Что ты собралась сделать?!
– Буду участвовать еще в одной конференции.
– Ты ли это?
– Как видишь я. Пойдем домой.
Я потянула ее на выход к лестнице.
– Погоди, Лиза. Что происходит?
Она схватила меня за запястье и вынудила остановиться. Заглянула в мои глаза. Я видела любопытство и подозрительность в ее взгляде, граничащее с ощущением раскрытия какой-то тайны. Мы оказались на проходе и отступили к стене, чтобы не создавать помех.
– Что не так? – спросила я.
– Я знаю тебя сто лет, ты никогда не любила писать доклады. Откуда такие перемены?
– Ничего странного. Я попробовала себя в новом формате, и мне это понравилось. Это захватывает. Появляется уверенность в себе, в своих силах.
– Ты влюбилась?
Я рассмеялась. Ну вот, все довольно предсказуемо. Как после этого что-то рассказывать Юле? Ей кругом мерещится любовь.
– Юля, когда люди влюбляются, они, наоборот, «забивают» на учебу и летают где-то в облаках?
– Пожалуй, соглашусь. Но ты у нас уникальная личность. Может, у тебя все наоборот?
– Чем же я уникальна?
– Тем, что тебе может понравиться умный занудный тип, который не прочь поговорить о высоком. А конференция – это сборище умников и зануд. Ты уже познакомилась с таким на конференции? Из-за него ты снова хочешь участвовать?
Я освободилась из рук Юли. На первом курсе она заподозрила меня в неравнодушии к Слободе, когда я выразила восторг его уму и грамотности, и мне пришлось оправдываться, что никаких романтических чувств к нему я не испытываю. После этого я стала восхищаться им втайне от подруги, и ни слова не сказала ей о нашей встрече в библиотеке, и тем более о том, что последовало дальше. Не собиралась я открываться ей и сейчас. Она снова вообразит, что я влюбилась в Слободу, и не дай боже ее подозрения дойдут до него. С ним и так нелегко в общении, и не хотелось бы усугублять его настороженность домыслами подруги.
– Пойдем домой, – сказала я. – Я жутко хочу есть.
Я повернулась и пошла к лестнице. Подозрения Юли меня изрядно веселили. Нельзя сказать, чтобы она совсем шла в неверном направлении, повод моим стремлениям, разумеется, был, но точно не связанный с влюбленностью. Но разве Юля поверит, что мной движет только желание дружбы? Тем более сейчас, когда ее воображение разыгралось пуще прежнего.
