– Вы придете помянуть Шандора в наш дом? Его друзьям всегда рады.
– Нет, боюсь, я исключение, – невесело улыбнулась я и добавила, желая внести ясность: – Я была его любовницей. Странно, что вы об этом не знаете. Шандор говорил, вы в курсе.
Неужели он солгал? Но зачем?
Тамаш еще сильнее свел брови на переносице, как будто недоумевая, как мог пропустить эту информацию.
– Простите мое замешательство, – сказал он. – Дело в том, что несколько дней назад я вышел из больницы. Я тоже пострадал на пожаре: повредил голову, получил ожоги и не всех узнаю.
Теперь пришла пора мне удивляться его словам, но они многое мне объяснили.
– Вы потеряли память?
– Скорее да, чем нет. Иногда бывают кратковременные прояснения, но по большому счету, они ни о чем.
– Это ужасно. А что говорят врачи?
– Они сказали, что возможно со временем память восстановится. Нужно вернуться домой и разговаривать с людьми, которые меня знают. Это должно помочь в выздоровлении. Но пока все как в тумане.
– Мне жаль, – сказала я, а в голове только один вопрос: «Почему он, а не Шандор?»
Я опустила глаза, чтобы скрыть свою досаду, и неуверенно потопталась на месте, не зная, как обойти его и распрощаться.
– Как вас зовут? – спросил Тамаш.
– Елизавета. – Я снова устремила на него глаза. – Но вы можете называть меня Лизой.
– А я Тамаш.
– Я знаю. Шандор много про вас рассказывал. Только я представляла вас другим.
– Каким?
– Я знала, что вы близнецы, но почему-то считала, что если бы увидела вас, то заметила бы разницу. Но вы так похожи.
Я встретилась с ним взглядом и, как много лет назад в библиотеке, меня затянуло в глубину черных глаз Тамаша. Это было безумие, и я ничего не могла с собой поделать. Я видела перед собой Шандора, хотела прильнуть к нему и возрадоваться воссоединению. И только остатки здравого смысла останавливали меня.
– Извините, мне надо идти, – сказала я, опуская глаза и выходя из-под его чар. – Пока не пришли ваши родные. Не надо им здесь меня видеть.
Я обогнула Тамаша, но остановилась. Он повернулся ко мне.
– Вы знаете, как хоронили вашего брата – в открытом или закрытом гробу?
– Я не спрашивал, но слышал, что он сильно обгорел. Скорее всего, в закрытом.
– Да, наверное. – И снова дурацкая мысль о лопате закралась в мою голову. – А вы были на пепелище? Там все также?
– Все расчистили, и даже возвели временную конюшню. Говорят, все село помогало строить ее.
– О, даже так.
Я вспомнила те звуки, что доносились издалека в день моего первого приезда в поселок. Вероятно, тогда и шла стройка новой конюшни.
Хм, а почему Глеб не помогал? Он ведь дружил с их семьей.
– До свидания, – сказала я, желая поскорее уйти и скрыть от него свое разочарование. – Была рада знакомству.
– До свидания.
Я стала удаляться, но чувствовала его взгляд на своей спине и страстно желала, чтобы он меня остановил. Вот только не понимала, зачем.
И вдруг…
– Лизавета! – выкрикнул он.
Я резко остановилась, развернулась и сократила расстояние между нами. Подошла к нему так близко, что ощутила его дыхание на своем лбу. И запах тела, его тела.
– Почему вы назвали меня этим именем? – с дрожью в голосе спросила я.
И я снова в том страшном сне и гребу руками завалы, теша себя надеждой спасти Шандора. И молюсь, рьяно молюсь, чтобы он оказался жив.
– Вы же представились Лизой.
– Верно. Но вы назвали меня Лизаветой. Почему?
– Мне кажется, это имя подходит вам больше. Оно нежнее, чем Лиза.
