Когда Жребий падёт на тебя - страница 32

– Много чего видела, – говорю я уклончиво, – а на счёт, что я думаю, надо бы твоего друга навестить, да кое-что во внешности слегка поменять. Меня вот мой нос давно не устраивает.

Ага! Глазки округлил! Удивился.

– Где это было? Твоя операция. В каком городе?

У него становится лицо смущённого школьника.

– Я… не помню. Плохо запоминаются названия.

– Как же ты добирался?

– Не знаю. Как рыбы, наверное. Или птицы. Когда идёшь по правильному пути, вокруг всё светлее, теплее и лучше пахнет. Ощущения резче и чётче.

– Н-да… забавно. Я тебя тоже так нашла. Летела, как птица на свет маяка.

Пытается улыбнуться. Получается какая-то гримаса. То ли повреждения не дают адекватно работать мышцам, то ли он не умеет улыбаться.

– Я собираюсь оставить Ивана здесь, чтобы он уладил все вопросы с квартирой и вообще…

– Это правильно, но лучше будет, если возьмём Ивана с собой? Он может пригодиться.

– Может. Но для чего?

– Не знаю.

– Но ты же видишь будущее.

– Я чувствую, что он нам будет нужен.

Бэтмен замолчал и уставился куда-то в пустоту, как кот.

– Я знаю, что нужно делать, – сказал он, не отводя взгляда от чего-то невидимого. Какие, всё-таки странные эти люди с паранормальными способностями.

– Отлично, говорю, это круто, когда инициативу берёт мужчина.

Он вздрогнул, будто я окатила его ледяной водой, и посмотрел на меня.

– Нам нужно собираться.

– Давай, сейчас соберёмся, а у вас есть ножницы?

– Спроси у Ивана. – И вышел. Нелепый и странный. Вот и поговорили.

Встаю, одеваюсь. Достаю из рюкзака краску для волос. «Эстель» Haut couture, суперосветляющая, все дела… Не знаю. Купила на автовокзале здесь. Я ещё ни разу в жизни не красила волосы. Мои меня устраивают. Выхожу, прошу у Ивана ножницы и закрываюсь в ванной. Смотрю на состав краски, какая-то таблица Менделеева, от которой волосы уже встают дыбом. По инструкции смешиваю всё и делаю мазок на сгибе локтя. Через пару секунд он начинает щипать. Нет. Так можно и лысой навсегда остаться! Лысой? На полочке перед зеркалом я вижу мужскую бритву. Смотрю на своё отражение, на мои любименькие волосы. Вздыхаю, беру в горсть изрядную прядь, и режу, кромсаю их ножницами. Пальцы быстро устают, беру пряди поменьше. Да уж, не хотела бы быть парикмахером, какой-то адский труд. После продолжительной борьбы с моей пышной копной, я одержала победу. На меня из зеркала смотрит худая большеглазая узница Освенцима. Вокруг глаз тёмные круги. Длинные пряди валяются вокруг уже не такие сильные и блестящие. К горлу подкатывает комок. Нет! Не время сейчас жалеть себя.

– Иван, – кричу, открыв дверь, – Ваня, нужна твоя помощь.

Прибежал в секунду! Прилетел, можно сказать. Увидел меня, рот раскрыл. В глазах – ужас.

– Вань, ты можешь мне голову побрить?

Его глаза округляются ещё больше.

– Зачем? У тебя же были шикарные космы!

– Побрей мне голову. Ты же умеешь бриться, а я нет.

– Нет. Я не могу! Такую красоту…

Идиот. Закрываю дверь перед его ошеломлённым лицом. Сама справлюсь. Не звать же Ватмана. Начинаю скрести свой череп и понимаю, что берусь за непосильное дело. Пена для бритья не помогает, так что не обошлось без крови и слёз бессилия и злости. Наконец, экзекуция закончена. Теперь мой вид в зеркале заставляет меня расплакаться от боли и жалости.

– Что такое? – влетает Иван. Видит всё. Королева, блин.

– Алиса… прости, пожалуйста! Я не подумал… надо было тебе помочь…

– Иди отсюда… рыцарь.