Когда Жребий падёт на тебя - страница 35

Она хватается за мою мысль. Эта мысль ей нравится.

– Ты не пожарь по пустякам, побереги нервы. Они ещё пригодятся.

Алиса кивает, поправляет волосы, которых нет, вместо этого касается косынки и виновато улыбается мне:

Извини. Просто я не выношу, когда страдают беспомощные существа.

Это кошки беспомощные? Ты веселишь меня, Алиса.

Это же прекрасно. Веселье тебе идёт. Долго нам добираться до места встречи?

Час-полтора примерно.

29 августа, 15:58.

Нам везёт как утопленникам, так, кажется, говорят в неудачные моменты жизни. Маршрутное такси, в котором мы едем к восточному выезду из города, оказалось отечественной "Газелью". Да ещё модернизированной: салон на десятерых после небольших переделок стал вмещать двенадцать человек. После этого сидеть, откинувшись в креслах, стало невозможно. Угол наклона спинки изменился, и проезд в маршрутке стал пыткой: из-за неестественной позы ныли затылок и поясница. Владелец и знать не знает про физиологически приемлемые положения тела, даже если знает – ему плевать на проблемы ближнего, главное, что в салоне появились два лишних места. Неизвестно, что страшнее – невежество или стяжательство. Я сижу ровно, не касаясь спинки кресла, и стараюсь не смотреть на пассажира напротив. Правую половину его лица покрывает багровое родимое пятно. Я где-то слышал, что родимые пятна на теле человека повторяют смертельные ранения в предыдущей жизни. У меня самого на левом бедре есть родимое пятно идеально круглой формы диаметром с ручку швабры. Если представить, что в прошлой моей жизни туда впилось копье, то оно могло повредить мне бедренную артерию, и я с тогдашним уровнем медицины истёк кровью. Если придерживаться этой теории, то пассажиру напротив прилетело ядром в голову. Или бревном. Я не знаю, что именно заставляет меня отводить от него взгляд, то ли брезгливость, то ли чувство такта. Скорее, тактичность, потому что мне было бы неприятно, если бы меня рассматривали как в цирке. Пассажиру напротив и так досталась метка, разбившая ему как прошлую, так и настоящую жизнь. Так что это, скорее, чувство такта. Как и следовало ожидать, пассажир напротив пьян. У нас в стране нелегко быть белой вороной. Многие пьют из-за когнитивного диссонанса. Перегар пассажира напротив – основная причина не быть с ним лицом к лицу. Значит, всё-таки брезгливость. Жутко неудобно в этой маршрутке. Особенно, если учесть, что водила возит запаску прямо под нашими креслами. Теперь я понимаю, почему русские люди не улыбаются. Потому что стиснуты жизнью, как в этой маршрутке – аллегории на всё наше житьё: едешь, вроде… душно, смрадно, неудобно, но едешь… потому что лучше плохо ехать, чем хорошо идти или хуже того – стоять на остановке. И как в нашей стране, так и в маршрутке все зависят от рулевого. Я хотел вызвать такси, но Алиса справедливо посчитала, что в толпе будет незаметнее.

Теперь она спит, каким-то причудливым образом свернувшись в своём кресле калачиком, положив голову мне на бедро. Вероятно, она нашла самый удобный способ расположиться в этих креслах. Я давно бы встал, если бы не она. Пусть спит ребёнок. Пусть набирается сил. С её травмой нужен покой. И теперь он ей снится. Хорошо, что уговорил её принять обезболивающее.

Урбанистический пейзаж за окном сменился лесополосой, разделяющей районы города. Все эти одинаковые кирпичные и панельные дома, унылые и серые витрины, нелепые и неграмотные рекламы, наконец, сменились приятной зеленью, немного тронутой жёлтой осенней проседью. Как же приятно отсутствие людей! Уже не так мучает неудобство позы, то ли привык, то ли успокоил вид природы. Я пристально всматриваюсь в сливающееся мелькание листвы, и внимание иногда выхватывает фотографически точные фрагменты: вот похожее на крокодила бревно выглядывает из придорожных кустов, вот неизвестно откуда взявшаяся курица улепётывает из-под колёс, а вот в рамке веток квадрат неба, уже остывающего и не летне-голубого, а более глубокого, осеннего цвета. Словно в небо добавили каплю синих чернил. Вдруг в свежий ветерок из по-летнему раскрытых окон агрессивно вплетается нотка отвратительного запаха средневекового города: мы подъезжаем к мосту через реку, рядом с которым находятся очистные сооружения. Вся канализация стекает туда. Все, кого я вижу, морщат носы, слышатся щелчки закрываемых форточек. Человек за своё недолгое существование так успел загадить окружающую среду, что уже вряд ли получит здоровых потомков. Бесы одержат верх. Как смертельные вирусы. Вот как, всего лишь неприятный запах может вызвать мрачные образы.