– Замужем?
– Я замужем за своей работой. – Ложь, в которой океан правды.
– Я немного отслеживал твою карьеру. Проект «Маяк». Ты хорошо справляешься.
– «Прожектор», – поправляю я. – Но да.
– Все эти пропавшие дети… Должно быть, нелегко. Я бы не смог этим заниматься.
«Именно этим ты и занимаешься», – хочется сказать мне, но это будет нечестно.
– Как ты держишься? – спрашиваю я вместо этого.
Уилл качает головой. Он выглядит усталым.
– Не спал с тех пор, как поступил звонок. Семья ждет ответов, но у меня их нет.
– ФБР подключилось?
– Для привлечения федералов нужны доказательства похищения, а их нет. Вообще никаких улик. И никакого мотива. Ни свидетелей, ни места преступления.
– Но ты думаешь, что ее кто-то забрал.
– Это просто ощущение, но… Да. Я так думаю. Пару лет назад была история с девочкой неподалеку от Ричмонда. Исчезла прямо с собственного крыльца.
– Эмбер Шварц-Гарсиа.
– Похожий возраст, верно?
– Ей было семь. Между семью и пятнадцатью целая пропасть. Кроме того, это случилось пять лет назад.
– А, точно… – Он вздыхает. – Прости. Я забываю, что ты в отпуске.
– Все нормально. Мозг копа никогда не уходит в отпуск. Есть основания подозревать семью?
– Ни малейших. Мы всё еще ведем допросы.
– Я полагаю, ты уже проследил всех зарегистрированных насильников в этом районе? И тех, кто на условно-досрочном? Всех со склонностью к девушкам такого возраста и подобным преступлениям?
Уилл странно глядит на меня.
– Ты действительно хочешь об этом говорить?
– Это мое единственное хобби. – Пожимаю плечами, пью пиво. – Возможно, ей манипулировали. Или затянули в какую-то грязь без ее ведома.
– Хочешь сказать, вроде наркотиков? Она выглядит чистой, как стеклышко.
– Возможно, секс. Кто-то может ее контролировать.
– Брата ее матери обвиняли в изнасиловании, но это было тридцать лет назад. Может, это быть папаша Кэмерон?
– Такое случается. – Я подаюсь к Уиллу и не могу не заметить морщинки вокруг его глаз. Ему отчаянно нужен прорыв, и я ему сочувствую. Я отлично знаю, что он сейчас тянет. И как это тяжело.
– Она приемная. Это может что-то значить?
Он бросает это слово, как еще одну мелочь, которую стоит обдумать, но для меня оно ближе, чем хочется. Кэмерон могла бороться с классическими проблемами приемного ребенка, проверяя любовь родителей на прочность. Или у нее могли быть целые слои эмоциональных шрамов, трудности с идентичностью, привязанностью и личными границами или тенденции к саморазрушению.
– Возможно, – я стараюсь выдерживать ровный тон, – если у нее есть проблемы. Но ты только что сказал, что она чиста, как стеклышко.
– Я знаю. Блин… – Уилл долго и громко выдыхает, потом машет бармену принести счет.
– Надеюсь, ты скоро отыщешь след.
– Я тоже. – В его словах не слышно убежденности. – Хочу тебе кое-что сказать. Я начинаю по-новому ценить папу. Теперь я понимаю, какое напряжение он испытывал, когда не мог все исправить. И ощущение неудачи. – Его вздох несет груз поколений, как каждая ракушка вмещает в себя целый океан. – Все ждали, что он вернет им ощущение безопасности. Но он так и не смог.
Уилл говорит о Дженни Форд. Мы оба говорим о ней, не упоминая ее имя.
– Ты уже видела Калеба? – внезапно спрашивает Уилл.
– Что? Калеб здесь?
– Он вернулся почти год назад, когда скончался его отец. Калеб унаследовал все, распродал все картины. У старого мерзавца были миллионы.
– Правда? – вызываю в памяти образ Джека Форда, эксцентричного отшельника, которого я знала: в запачканных краской джинсах и фланелевой рубашке, с кривой стрижкой, будто он подрезал себе волосы кухонным ножом. Миллионер? – Он мне никогда не нравился.
