«Марсиан» никто из ученых не любил прежде всего за предвзятое отношение. Те, кто согласились участвовать в проекте колонизации красной планеты, стали в своем роде первооткрывателями. Почетные звания и награды сыпались на их головы, как из рога изобилия. «Первая выжившая бактерия», «Первый симбиоз», «Первый урожай»… Они были первыми во всем, даже если на Земле не отличались особыми успехами. Быстрый старт и мировая известность – это когда-то и подкупило Агату, как и сотни других амбициозных ученых. Официально все они в один голос пели о высоких мотивах, «о новой ступени эволюции, на которой человечество должно доказать, что способно автономно существовать вне родной цивилизации». Вот только без регулярных поставок с Земли, речи о существовании на Марсе пока и вовсе не шло.
Именно поэтому, когда такой молодой и неприлично именитый Дилан Хобстер начал свою речь, его встретила настороженная тишина и недоверчивые взгляды глав подразделений Ньюстоуна. Томас даже поймал себя на том, как невольно сжались кулаки и заходили желваки на лице. Драки он никогда не любил, старался всегда справляться со своей агрессией, но в последнее время зачастил на тренировки по виртуальным единоборствам. Сейчас как никогда хотелось отработать полученные навыки в деле.
‒ Что, нервишки шалят? – неожиданно накрыл его напряженную руку Льюис Декорт, одновременно сверкая отполированной лысиной и хитрыми раскосыми глазами, чем-то напоминающими кошачьи. – Хотя бы иногда пар следует выпускать, Томас, а не держать все в себе, – продолжил он ненавязчивым шепотом, одновременно кивая Хобстеру и улыбаясь Нортону, всем видом проявляя неравнодушие к урожаям сахарной свеклы на Марсе.
‒ Я же не чайник, чтобы пар выпускать.
Том расправил плечи и попытался немного расслабиться. Но стоило взглянуть на Агату, а главное, на то, какими сияющими глазами она всюду сопровождает гиперактивного Дилана, который патологически не умеет стоять на месте, как пар готов был пойти из ушей.
«Возможно, старина Льюис в чем-то и прав», ‒ подумал Том, и тот, словно прочитав его мысли, снова заговорщически зашептал.
‒ А полетели с нами на озера?! Ты, я, Зиппер, еще пара нескучных ребят. Погоняем на водных скутерах, уток постреляем.
‒ А разве это не запрещено законом? – удивился Томас, как и любой житель Ньюстоуна абсолютно точно будучи уверенным, что все дикие птицы и животные находятся под защитой закона, а охота, как и ношение оружия, строго запрещены.
‒ Расслабься, Донахью, ‒ по-дружески толкнул его плечом Льюис. ‒ Кому, как не главе природоохранного департамента знать о таких вещах? Нам, кстати, оружие положено законом, так что не дрейфь! ‒ с гордостью заявил он. ‒ А от двух подбитых селезней ничего не случится. Будь уверен, их и так уже со всеми защитными мерами развелось больше, чем людей.
‒ Спасибо, Декарт, но не в этот раз, у меня свои планы, ‒ вежливо отказался Том, не желая ради забавы участвовать в незаконном умерщвлении пернатых.
«Лучше выпущу в горном домике еще пару десятков клонированных пчел, вдруг вернутся?» ‒ решил для себя Томас и нашел особую гармонию в том, что совсем скоро покинет этот шумный зал и лицемерных людей, которые своими перешептываниями и соболезнующими взглядами за один час вывернули наизнанку и истоптали все его светлые чувства.
«Знаю я твои планы, опять все выходные проторчишь в лаборатории, как старый плесневый пень», ‒ насмешливым взглядом ответил Льюис, и вместе с другими активно зааплодировал Хобстеру. Тот все продолжал свое фееричное выступление об успешном симбиозе сахарной свеклы с марсианской бактерией, выделенной им из выдержанного в специальных условиях навоза.
