Я всю жизнь проторчал на стройке,
Где уж мне манеры «завéсть»,
Помогите мне Боги! Ведь, Зойка!
Пригласила: попить, поесть!
И, по-моему, было не скверно:
Тихо к вешалке я шагнул
И, изящно, мол, здесь не таверна,
К нужной тряпочке длань протянул.
Я был светел и горд, как Юпитер!
Ан, опять я… всё сделал не так.
Зойка вскрикнула: «Чем ты вытер»!
И добавила веско:
«Дурак!
Мужики есть, настолько грубые,
Ими ж, в чай норовят залезть.
Вечно ты, всё не то хватаешь!
Как, вообще, у тебя с головой?
Если, вечно во всё залезаешь
Не вполне «кАпичёной» рукой»!? —
«Что нам, Зоинька,
В вечности, человек – пустяк.
Боги двигают наши конечности,
Задвигают то эдак, то так.
Волю их, ну никак, не нарушу я
И, бывает, очнувшись от дел,
Я персону свою обнаруживаю,
Совершенно не там, где хотел.
Ты пойми, коль другим боги заняты,
Всё выходит, немного не так:
Губы вытянешь для лобзания и…
По морде получишь «в оттяг».
Ну, куда же ещё со мной строже!
Я и так, потерял аппетит —
Коль не дать ему, тряпкой по роже,
«Человек» – очень гордо звучит.
Да, не тою я тряпкой рот вытер,
Перед тем, как чайку «возалкал».
Что ж я сделаю, коль, Сам Юпитер,
Эту тряпку мне в руки толкал!?
Вакх с Венерою зренье мне застили,
Что им, смертного обмануть,
Отвернулися боги и замерли,
Я и встал на неправильный путь.
Вот преступной своею десницей
Это «чудо творенья» держу —
Поздно! Мне уж не объясниться,
Все же, я, в оправданье, скажу:
«Сучат Парки судьбы нашей нити,
Наша ж воля – ничто, суета!
Ну, не видел я надпись, не видел!
Так и вышло, что тряпка не та.
Твой укор будет долго мне сниться,
Наставленьям твоим вопреки,
Протянувши пустую десницу,
«Цапнул»… тряпку для левой руки».
Жизнь частенько нас жжёт и тревожит.
Мы ж, надежду терять не должны,
Ведь, спасенье явиться нам может
С неожиданнейшей стороны.
Зойкин Сашка – мужик суровый, Весь «шершавый» такой, мужик,
Не приветствует бранное слово И командовать в доме привык.
Провещает: «Скажу вам, как доктор» —
Ну, а ввяжется, сдуру, кто в спор —
Этот спор… затянется на год.
То с горелкою он, то с лопатой —
Занятой весь, не подойдёшь —
Всё работает, как виноватый,
С ним и сам работать начнёшь.
Этот мрачный портрет я дополню…
Не сейчас, а потом, так и быть,
Но, для некоторых, напомню,
Что и с Сашкою можно жить.
Положенье не столь уж бедственно,
Есть на Сашку надёжное средство:
Называется «алкоголь» —
Лишь в крови заиграют «промили»,
Сашку, можно сказать, подменили,
Он готов, хоть на грядку с луком,
Для салатика вашим внукам.
Вон, из зарослей он наблюдает,
Лук сжимая, как Робин Гуд:
«Кто там, вдов и сирот обижает,
Чо, так долго шашлык не несут»!!!?
Зорко щурясь, сквозь заросли лука,
Всем на помощь бежать готов,
Сашка зрит, на челе его мука:
Чьи там ноги торчат из кустов?
И, прокравшись, как тать
тот, который…
Содрогаясь, истерзанным телом,
Я, морально убитый лежал.
Рядом, высилась Зойка, вся в белом,
Ну, а я… так сказать…
оплошал.
Оценивши масштабы увечья,
Сашка с мудрою выступил речью:
«Ты, блин, Зойка – отрав… отрада!
Мужиков бить, конечно, надо,
Ты бы, лучше его по этим…
По «граблям», по…всему на свете,
Выпить я «другана» пригласил,
Ну, а ты его, что было сил,
Человек же, с бутылкой пришёл —
