– Боже правый… Как. Ты. Выжила? – «Заблуждаетесь, господин Гордон. Не выжила». Мгновение, и неуправляемый монстр смел все, что было перед ним, рванул на себя окно. Массивный стол врезался в дверь и проломил ее. Уже исчезая по коридору, я слышала вопль раненого чудовища, сотрясающий стены дома. – Аа… Где ты, мразь? Я не знаю кто ты, что ты такое. Но я найду тебя!
Стекла атриума дрожали. Чудовище продолжало бесноваться, а я босиком сбегала с лестницы. Слабое зрение компенсировалось обостренными тактильными ощущениями. Под ладонями холодные металлические перила, фактура батистовой туники на разгоряченной коже, за спиной – тяжесть развивающихся влажных волос. Инстинктивно шарахаясь от полыхающего камина, рысью пересекала неосвещенный холл, судорожно справлялась с двойным замком, вырывалась на морозный ночной воздух.
Выскочила на дорожку. Мертвый сад. Фоном корявых силуэтов – неоновая мистерия. Небо гудело от напряжения, прокатываясь багровыми всполохами и, разражаясь отголосками далекого грома, бросало цветные отсветы на снег. Он казался коралловым. Воздух остро пах разреженным озоном, словно в преддверии грозы: «В марте?» Скользя по снегу, отстраненно видела себя со стороны.
Длинная сорочка развевалась на ветру, пеньюар сползал с плеч и стелился, как невесомый шлейф. Ночное небо наливалось вспышками, точно передавая определенный шифр: «Северное сияние? Здесь?» Под ревущим возмущенным небом по мерзлой пустоши бежала девушка. В голове ускоряющимся пульсом отдавались касания по обжигающему снегу. Ворота. Последний шаг…
Меня снес вихрь.
– Не могу потерять тебя! – Синяки под потухшими глазами. Лицо перекошено страхом. Надломленный голос. Седина еще белее. Не обращая внимания на мое сопротивление – рев. – Не смогу! Не переживу. Уже не чувствую. Теряю!
– Не смей до меня дотрагиваться! Я запрещаю! – Скачок. Душная сумрачная спальня огласилась моим визгом. Давясь в истерике, ворвалась в реальность.
Вдох. Синие глаза напротив. Та же комната, но двумя сутками позже.
– Такси и дверь найду сама. Не провожайте, господин Гордон. – Соскочила с кровати, жестом потребовала свой телефон. Хозяин в сердцах повысил голос:
– Я – Люк! Твой Люк!
– Я вас не знаю.
– Да не страдаю я расщеплением личности! – взвыл, отлетел на безопасное расстояние, с чувством хватил кулаком о стену. – Это был не я! – Инстинктивно закрылась от осыпающейся штукатурки. Осел на пол. – Прости, родная! Тот – не я!
– Который из них? Тот, что выгнал из дома, как использованную проститутку или тот, кто бил? – Оттянула нижнюю губу, демонстрируя на слизистой неровный белесый росчерк его пера. Рептилия увеличилась в габаритах и окаменела. В фосфоресцирующих глазах – ни намека на рассудок. Я промокнула губы тыльной стороной кисти и сухо отклонила апелляцию. – Плеть твоя. Как и твой автограф.
Покерфейс удержать не удалось. Отвращение тошнотой подступило к горлу. Зажимая рот ладонью, попятилась. Перевоплощаясь человеком, обеспокоенный Гордон вскочил за мной:
– Я найду его. Только покажи мне. – Рядом находился совершенно незнакомый, опасный человек. «Человек ли?» – критичный разум подкинул очередные доказательства его произвола. Выкрикнула:
– Не подходи! Не ройся в моей голове! – Меня трясло. Капитулируя, он поднял руки. В тень отступить не успел. Приступ панической атаки сдавил легкие. Снова сорвалась на визг. – Вон!
Источник моего расстройства растворился в воздухе, и я смогла вдохнуть полной грудью. Успела ввалиться спиной в ванную, зафиксировала дверь и разрыдалась, даваясь рвотой и слезами над унитазом…
