В стене над резным мрамором и базальтом усыпальницы был закреплен обруч для единственного факела. Бансабира установила в нем принесенное огниво и обернулась к двоюродным сестрам. Та, что держала в руках небольшой мешочек, подошла ближе к свежему захоронению. В чем-то похожая на саму Бану, девушка, несколько нервничая, потянула завязки и высыпала на горизонтальную могильную плиту клыки, чтобы выложить из них силуэт волчьей головы. Девице, несмотря на старания, никак это не удавалось, и Тахбир поспешил помочь дочери – ему уже доводилось делать это раньше, неоднократно. Он справился.
Во имя ритуала самый крупный и могучий волкодав танаара пал от руки Руссы. Когда зубы животного были уложены символом дома, Бансабира облила их волчьей кровью из жертвенной чаши, дабы дух убитого зверя, охраняя, сопровождал Сабира Свирепого в чертоги Старой Нанданы. Эта традиция не помнила собственного корня, но соблюдалась неукоснительно, ибо каждый знал, что пес – самый верный среди животных именно потому, что провожает человека туда, куда нет пути никому из людей и созданий, пока они живы.
Когда обряд закончился, возле последнего пристанища Сабира Свирепого остались Бану, Русса, малолетний Адар и их дядя Тахбир. Они сидели у могилы, не роняя ни звука. Даже Адар примолк, время от времени размазывая кулачками по лицу ручьем бегущие слезы. Неплохой он, этот Адар, подумала Бану, наблюдая за чуждым ей братом. И очень похож на ее собственного сына: ни тот, ни другой толком не знали своей семьи, подрастая, как сорняки, сами по себе, без возможности положиться хоть на кого-то, без тени истинной любви. Но, в отличие от Адара, Гайер не прожил еще и года, и никакому браку не обещан. Если очень постараться, все можно исправить.
Бансабира прикрыла глаза, зная, что никто не обратит особого внимания. Несчастное создание, ее сын. Ведь единственная причина, по которой этот мальчишка вообще появился на свет, – союз во имя победы.
Во имя победы, повторила в голове Бану по слогам. Во имя победы… Какой еще победы? Чего она добилась в этой Бойне? Золото Аамутов у нее, северяне остались в мире между собой, распалась пара вражеских альянсов. Но это – далеко не цена войны: власти Бану не прибавилось, как и земель, армии или доходов. Впрочем, надел ее и без того велик, надо сначала разобраться с тем, что есть, прежде чем думать о расширении границ.
Ох, отец-отец, думала Бану, как не вовремя оставил. Они ведь так и не поговорили, и Сабир так и не успел дать дочери главных уроков в жизни тана: как управлять землями, как распоряжаться людьми, которые не имеют отношения к ремеслу воинов, как контролировать лаванов и «золотоделателей» хатов, как договариваться со жрецами, как вести хозяйство, как воспитывать детей – как, как, как?!
Если конечная цель воспитания – научить обходиться без воспитателя, то надо признать, размышляла Бану, отец с поставленной задачей совсем не справился.
В отличие от Гора, с расширившимися глазами поняла женщина. В том, чему ее учил этот мерзавец, она безо всяких сомнений полагается на себя.
– Пора, – шепнула женщина, поднимаясь. Она взяла из рук Тахбира еще один факел, который прежде оставил ему один из подчиненных. Свой, тот, что Бану в процессии несла сама, согласно традиции, женщина оставила над могилой.
– Дядя, подготовьте обед на завтра для почитания отца. Русса, ты поможешь мне с командирами, которые вскоре прибудут. Адар, тебе придется…
