Кольцо эльфийской работы - страница 40

Я приняла помощь и легко встала. Гость помог мне отряхнуть снег с шубки и юбки и виновато улыбнулся.

– Литта? Я правильно запомнил?

А глаза у него были синими… Синими, как предвечернее небо, как вода в омуте под ракитой, как драгоценный сапфир, добываемый гномами в глубоких шахтах…

– Литта? – встревожился Конрад. – Сиггер напугал тебя?

– Нет, – опомнилась я, смутившись. – Все хорошо. Прости, мне нужно идти.

– Я провожу тебя, – голосом, не терпящим возражений, произнес гость. А я… я не возражала.

– Прости еще раз, мне сказали, что зимой тут никто не бывает.

Мы медленно шли по берегу заснеженного озера, оставляя следы на нетронутом снежном покрове, едва достигавшем щиколоток. Позже, через месяц-полтора, даже громадный пес Конрада не сможет пробежать тут. Снега навалит по пояс взрослого мужчины. Но пока еще можно было идти, наслаждаясь хорошей погодой и обществом красивого незнакомого мужчины, который не делал попыток сбежать и с удовольствием поддерживал разговор.

– Так и есть. Просто мне захотелось утром пройтись в одиночестве.

– И я тебе помешал.

– Совсем нет, – запротестовала я, сама не ожидая от себя. – Хорошая компания всегда приятна.

Сиггер серой молнией пронесся перед нами, засыпав снежной пылью. Пришлось остановиться и заново отряхнуться, поправив капюшон. Я заметила, с каким интересом Конрад смотрит на мою темную косу, так отличающуюся по цвету от волос местных жителей.

– Ты часто гуляешь по утрам?

– Нет, – вздохнула я. – Обычно у меня много дел. Собственно говоря, я и сейчас должна уже быть дома и проверять, все ли готово к празднику.

– Но вместо этого решила сбежать? – подмигнул Конрад.

– Опять нет, – улыбнулась я. – Меня позвали утром на тяжелые роды. Все кончилось хорошо, мать и ребенок здоровы, счастливый отец не знает, как выставить из дома тещу, а мне нужно было восстановить силы прогулкой.

– Так ты ведунья? – посерьезнел Конрад.

– И снова нет. Ведунья готовится к ночному гаданию, а если она занята, то зовут меня.

– И ты помогаешь при тяжелых родах, а потом восстанавливаешь силы на природе в одиночестве?

– Да. А что?

– Да так, ничего, – пробормотал Конрад. – Здесь красиво. Я еще не видел так много снега.

– А в ваших местах его не бывает?

– Бывает, но редко и мало, едва прикрывает землю, а потом тут же тает, и то обычно ближе к концу зимы.

– Надо же… Я никогда не была в ваших краях и вряд ли когда-нибудь буду.

– Почему? Я считал, что дочь атора может найти себе мужа в любом клане, даже южном.

Мне почему-то не хотелось признаваться, что я – внебрачная дочь, на которую вряд ли посмотрят мужчины из чужих кланов.

– Отец не отпустит меня, – тихо пробормотала я и отвернулась.

– Все еще может измениться, – попытался приободрить мой спутник, но безуспешно. Горечь уже тисками сжимала мне сердце. Моя судьба – жить в нашей долине с рождения и до смерти, и, как бы мне ни хотелось бросить все и уехать на край света вместе с Конрадом, этого никогда не произойдет. Принцы бывают только в сказках, а незнакомый южанин, который сбился с пути и случайно заехал к нам, скоро уедет, и мы больше никогда не встретимся.

– Литта? Я что-то не так сказал?

– Нет, все правильно, – проговорила я, тщательно скрывая печаль. – Все хорошо, Конрад, просто я задумалась.

Мы завернули за угол Большого Дома, выходя на площадь перед ним. Сиггер, уже некоторое время неторопливо бегущий рядом со своим хозяином, внезапно замер, напрягся, а потом бросился вперед.