События в те дни развивались молниеносно. Все видели по телевизору в прямом эфире, как на сессии Верховного Совета РСФСР Ельцин демонстративно передал Горбачеву экземпляр какой-то бумаги и дал команду:
– Читайте, Михаил Сергеевич, читайте!
Да еще ткнул ему в глаза указательным пальцем. Президент СССР начал что-то мямлить. Ельцин оборвал его и под овации зала сказал:
– Я только что подписал указ о запрете КПСС!
Что за бумага, что за «филькина грамота»? Но спектакль двух актеров дал повод к тотчас же последовавшему «разгону» и «сметанию». Кабмин и три главных силовых министерства СССР 25 августа были преобразованы в какой-то незаконный Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР во главе с Силаевым, Вольским, Лужковым и Явлинским. А в самих силовых ведомствах, как наиболее «скомпрометировавшие» себя, были сняты все старые начальники.
На место руководителей Минобороны, МВД и КГБ вместо Язова, Пу го и Крючкова пришли их заместители, но и они были убраны через сутки. На эти должности посадили уже «подлинных демократов». Это были всегда улыбающийся, наверное, даже во сне, маршал Шапошников, связанный с сомнительными кругами Баранников и прораб по профессии Бакатин, который позже сдаст американской разведке многие секреты КГБ.
А Борис Карлович Пу го вообще будет ритуально убит, чему при этом сообщении, смеясь (!), зааплодируют депутаты Верховного Совета РСФСР. Можно ли их понять? Можно, поскольку погиб человек, который сам не воровал и другим не давал. А ведь таких министров внутренних дел «новая Россия» больше не будет иметь никогда. Маршал Ахромеев якобы повесится, а еще несколько человек (Кручина, Павлов и т. д.), «знавших слишком много», ведавших финансами КПСС, «случайно» выпадут из окна.
Но главное, начнется погром КГБ. Грачев переживал это так, словно ему ампутировали руку или ногу, превратили в инвалида. Стартовал разгром со сноса памятника Дзержинскому на Лубянке, когда агрессивно-пьяной толпой верховодил «на экскаваторе» депутат Станкевич.
Снос памятника. Перед штурмом КГБ
Житников продолжал писать свою «Объяснительную записку», Грачев вспоминать. Он встал, подошел к окну, посмотрел на то место, где когда-то стоял памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому.
Тогда, в августе 1991 года, в течение недели оголтелые демократы и хулиганствующие молодчики бесновались и кликушествовали вокруг памятника. Монумент даже в скульптурном и архитектурном плане идеально завершал композицию площади. К концу недели, когда с захватом власти было все понятно, демократы использовали толпу для того, чтобы наконец-то удовлетворить свое желание и дать сигнал зарубежным хозяевам: «Мы – ваши, берите и владейте».
Пригласив с полусотни иностранных журналистов, телевидение, свою прикормленную прессу, дали старт сносу. И десяток проходимцев и пьянчуг, кто с ломом, кто с кувалдой, набросились на памятник. Постамент кое-как поломали. Сам монумент оказался им не по силам. Тогда набросили на шею веревку и стали тянуть. Не помогло. Пригнали кран.
Но Дзержинского голыми руками не возьмешь, недаром он прошел подполье, жандармские застенки, революцию и гражданскую войну. Все силы отдавал борьбе с контрреволюцией и бандитизмом, восстанавливал железнодорожную сеть России и спасал беспризорников. Да и сам памятник был смонтирован на славу, крепко, с соблюдением всех технологических правил. Казалось, на века. Но все-таки современная техника с третьей попытки его одолела. Монумент удалось повалить, потом его демонтировали и увезли.
