Лицо Зоеньки разрумянилось.
– Зоя, Зоя! Успокойтесь, вы не на агитке. Я сам разберусь с несознательностью собственной супруги.
– Извините… – Зоя насупилась и отвернулась.
Андрей сел и посмотрел на воду в реке.
– Зоенька, – примирительным тоном произнес Андрей. – Вы уже купались? Как водичка?
– Холодная, – буркнула Зоя.
– Надо закаляться, товарищ Климович, – с улыбкой произнес Андрей. – Новому обществу нужны сильные и здоровые члены.
Он выпрямился во весь рост и пошел в воду, чувствуя на спине пристальный взгляд активистки.
Плавал он долго. Вода, вначале показавшаяся ему ледяной, теперь приятно холодила упругие мышцы. Он долго лежал на спине, медленно перебирая ногами, и смотрел в яркую синеву неба. Над рекой носились стрижи.
«Господи, как хорошо-то, – подумал он. – И как же будет нам хорошо со Светкой на острове. Без всех этих большевиков, коммунистов, активистов, жирующих нэпманов, огпушников и прочей мрази. Если с нами и поедет кто-то, то это должны быть умные и порядочные люди. С жуликами и негодяями райскую жизнь не построишь. Но, где же таких взять? – уныло думал он. – Куда ни глянь – всюду злобные свиные рыла… Ладно, поживем-увидим».
Когда он вышел из воды, Климович, перевернувшись на спину и заложив руки за голову, вызывающе раздвинула короткие ножки и загорала теперь белым животом. Андрей старался не рассматривать ее субтильную фигуру. Он лег на живот и сделал вид, что задремал. Одним глазом он посматривал на активистку. Ее маленькие груди в таком положении казались и вовсе плоскими. Впалый живот венчал кустик рыжеватых лобковых волос.
– Сегодня народу меньше, – раздался чуть приглушенный голос Зои из-под синей панамы, которой она закрыла свое лицо. – Катеньки тоже нет, – не без ехидства сообщила Зоя.
– Какой Катеньки? – глупо отозвался Кольцов.
Зоя стянула рукой панаму и пристально посмотрела на Андрея.
– Вы серьезно, товарищ Виноградов?
Андрей непонимающе глядел на активистку.
– Нет, вы серьезно тут же забываете о женщине, как только с ней переспите? – лицо Зои выражало смесь усмешки и злой иронии.
Она поднялась и села. Руки пошарили возле изголовья. Климович достала котомку и выудила из нее пачку папирос. Зажгла спичку и прикурила.
– Удивительные вы люди, мужчины, – она затянулась. – Сегодня любовь, а на завтра уже поминай как звали.
– Зоенька, уж не мораль ли вы решили мне читать? – вдруг развеселился Андрей. – А кто в прошлый раз так горячо вещал с трибуны о том, что буржуазная мораль должна стать пережитком? Кто говорил: «долой семью, с ее косными элементами патриархального уклада»? Да, здравствуют множественные союзы из нескольких членов. Разве это не ваши горячие речи?
– Мои, – осклабилась Зоя, выпустив очередную порцию дыма.
Курила она некрасиво. Совсем не женственно, вытягивая губы и скрючивая короткие пальцы.
– Ну, а раз ваши, то какие же претензии ко мне?
– Простите, но я же не призывала быть настолько легкомысленными. Вы, товарищ Виноградов, далеко пойдете.
– Может быть, – усмехнулся Андрей и, раскинув в сторону руки, изобразил собой полную утомленность разговором и желание подремать на солнце.
«Зря я расположился рядом с ней, – зло думал Кольцов. – Она меня точно уморит своим табачищем. Вот такой активистки как раз на моем острове только и не хватает. Через два дня в петлю от нее полезешь. А в самом деле, как я мог забыть о Екатерине? Не приехала, значит. Видать, будущий муженек не пустил. Отгуляла наша Катенька. Да и бог с ней! Пусть теперь мается со своим старым финдиректором. За плюшки, монпансье и цацки, надо, девочка, платить. В твоем случае ты заплатишь за все не только своей молодостью, но и жизнью».
