Я кивнула. Васины родственницы наконец начали рыться в вещах, делая ревизию, периодически вопили, что нет то кофточки, то парного носка, правда, потом это все быстро находилось. Вася тем временем решил пошуровать в письменных столах, за которыми пацаны делают уроки. Хотя сейчас и майские праздники, детки за столами не сидят, но куда они еще могли спрятать книжки и брошюры, если все-таки стали приверженцами какого-то неизвестного нам пока учения? На книжечки хотелось взглянуть: никто из Зойкиных клиенток ведь с ними не ознакомился.
Мы с Зойкой и Анной Ивановной разместились на соседской кухне, Зойка закурила, уставившись в окно.
– Зой, – позвала я через некоторое время.
– Ну?
– Чего нагадала?
Соседка долго молчала, потом встретилась со мной взглядом. Анна Ивановна, примостившаяся рядом, затаила дыхание.
– Если честно, тетки, я тюрьму видела, – призналась Зойка. – А потом… Странно как-то получилось… Для них, для обоих причем, лучше, если они в тюрьме останутся, чем на свободу выйдут. И сейчас надо бы приложить усилия, чтобы они там остались.
– Ничего не понимаю, – заявила Анна Ивановна. – Мальчики вообще-то очень хорошие, вежливые, всегда поздороваются…
– Мои тоже все вежливые, – хохотнула Зойка, вспоминая своих мужей, – и, между прочим, начитанные. В лагерных библиотеках. Русскую классику почище других учителей литературы знают, Леньку в свое время учили. У каждого моего лет по пятнадцать уже свободных было на самообразование. Очень хорошо оно идет за колючей проволокой.
Я тоже заметила, что мы не знаем, какой именно финт могли отмочить соседские пацаны. Да и в тихом омуте, как говорится… Про себя порадовалась, что Петька в Интернет из дома ходит.
Вскоре на кухне появился Вася, сообщивший, что ничего подозрительного в столах у сына и племянника не обнаружил. Вслед за Васей нарисовались его родственницы женского пола, заявившие, что все деньги и ценности остались на своих местах, а соседки провели ревизию имевшегося имущества, до которого руки сто лет не доходили.
– М-да, – изрек Вася, почесав затылок. – Наверное, у какого-то приятеля. Но тогда при чем здесь казенный дом? – и глянул на Зойку.
– Зоя ошиблась, – тут же встряла Васина теща. – Все ошибаются. Вася, обзвони-ка всех одноклассников. И Сережиных, и Ромочкиных.
– Три часа ночи! – гаркнул Вася. – Сдурели вы, что ли, бабы?!
По-моему, сосед уже склонялся к тому, чтобы лечь спать: у него завтра рабочий день никто не отменял, как и у нас с Зойкой. Детки не в ментовке, не в больнице, не в морге, доказательств вовлечения в секту нет, вещи в доме все целы – можно пока успокоиться.
– Ладно, мы пошли спать, – первой встала из-за стола я. – Утро вечера мудренее.
Анна Ивановна с Зойкой поднялись вслед за мной.
– Завтра проспятся и заявятся, – высказала свое мнение моя свекровь.
Зойка промолчала, а на лестничной площадке, уже когда за нами закрылась Васина дверь, пробурчала себе под нос:
– Попомните мое слово: в тюрьме они.
Честно говоря, я не знала, что думать.
