– Хороший меч.
Вира посмотрела на него: лет тридцати, светлоглазый и длинноносый, как все балары, но черты лица грубее, чем у вельмож и дворцовых гвардейцев, – обветренная загорелая кожа, мелкие шрамы и оспины на лбу и на щеках, словно бы от осколков камней или шрапнели. Доспехи и плащ не скрывали массивных плеч и широкой груди. Впрочем, лучники все такие – хлюпику не натянуть тугую тетиву огромного лука.
– Спасибо, – сказала Вира.
– Меня зовут Децимар Баурус, лейтенант седьмого взвода имперского полка лучников.
Вира промолчала.
– А тебя как зовут? – не отставал Децимар.
Вира пристально посмотрела на него:
– Ты знаешь, как меня зовут.
Он улыбнулся, спокойно и уверенно:
– Конечно знаю. Для меня большая честь встретиться с тобой. – Он оглянулся. – И я рад, что со мной товарищи – хоть и пьяные, но все равно свидетели. Иначе никто в гарнизоне не поверит, что я пил пиво с Вирой – папирийской вдовой.
– Я с тобой не пью.
– Пока не пьешь, – поправил ее Децимар и, подозвав хозяина, заказал пива Вире, себе и своим приятелям. – А что ты делаешь в «Милости Этерниты»?
– Это я тебя должна спросить, – сказала Вира. – Тебе по чину сюда ходить не положено. Доступ в Четвертый квартал имеют только высшие армейские чины, а для вас открыты только с Десятого по Пятый кварталы. Как ты со своими товарищами здесь оказался?
– Просто удивительно, что ты, чужестранка, так хорошо разбираешься в нашей системе пропусков.
Через неделю после прибытия в Бурз-аль-дун Вира наизусть заучила карты всех пятнадцати городских кварталов, а также все требования пропускной системы. Баларское законодательство целиком и полностью основывалось на пропусках, и Вире необходимо было как можно быстрее ознакомиться со всеми существующими правилами.
– Отвечай, не увиливай.
– Видишь ли, сегодня нам в награду выдали разрешение, которое действует до двух часов утра. – Он взглянул на часы, вставленные в правый наруч. – Так что у нас есть время пропустить кружечку.
Полк лучников находился на особом положении и не считался частью регулярной баларской армии. Их вооружение и тактические методы настолько отличались от инфантерии, что не имело никакого смысла объединять их с подразделениями пехотинцев. Вдобавок в лучники шли десяти- и одиннадцатилетние мальчишки, которые к восемнадцати годам набирались сил и с легкостью могли натягивать тетиву огромных луков. В некотором роде лучники походили на папирийских вдов – их лишали детства и превращали в смертельно опасных воинов.
– А чем вы заслужили такую щедрую награду? – спросила Вира.
– Военная тайна, – ответил Децимар. – Но мы потрудились на славу.
Он и не подозревал, что Вире прекрасно известно, чем они отличились: те, кто испепелил все вражеские корабли до единого, заслуживают выпивки.
За спиной Децимара громко расхохотались его приятели.
– Для воина щедрая награда – предвестник кровавых сражений, – сказала Вира.
Децимар удивленно взглянул на нее:
– А где ты научилась так хорошо говорить по-баларски?
– Я знаю все языки, на которых говорят возможные враги.
На самом деле вначале Вира с трудом изъяснялась на баларском, но Каира заставила ее ежедневно заучивать характерные баларские обороты и выражения, добиваясь беглости речи и четкого понимания, хотя, по правде сказать, тонкостей воровского жаргона Вира так и не постигла.
– Понятно. И как, в этой таверне сегодня есть враги?
Хозяин принес им кружки пива, старательно делая вид, что не подслушивает разговор.
