– Джейк! – Сюзанна. – Что с тобой, сладенький? Что…
Тут она увидела и замолчала. Эдди увидел, больше не сказал ему ни слова. Рука Роланда свалилась с его плеча. Все стояли и смотрели… кроме Джейка, который смотрел сидя. Он полагал, что со временем ноги у него окрепнут и он сможет встать, но пока они напоминали вареные макаронины.
Поезд стоял в пятидесяти футах от них, у игрушечной станции, уменьшенной копии той, на которую они прибыли. На свесах крыши красовался большой щит с надписью «ТОПИКА». А сам поезд будто сошел со страниц книги «Чарли Чу-Чу». Те же вагоны, тот паровоз «Биг-бой-402». И Джейк знал: если б у него хватило сил подняться и подойти к поезду, он бы нашел мышиное семейство, устроившееся на сиденье, где раньше сидел инженер (и его, безусловно, звали Боб Как-его-там). А еще одно семейство, ласточек, примостилось на дымовой трубе.
И черные маслянистые слезы, думал Джейк, глядя на миниатюрный поезд, стоящий у миниатюрной станции, с бегающими по коже мурашками, со скрутившимся в узел желудком. По ночам он плачет черными маслянистыми слезами, и они блестят в ярком свете его прожектора. Но в свое время, Чарли-бой, ты покатал ребятишек, не так ли? Ты ехал по периметру парка Гейджа, а ребятишки смеялись. Все смеялись, за исключением нескольких. Эти-то знали, кто ты такой, и кричали. Как кричал бы я, будь у меня для этого силы.
Но силы к нему возвращались, и когда Эдди подхватил его под одну руку, а Роланд под другую, Джейк сумел подняться. Его качнуло, но он устоял на ногах.
– К твоему сведению, я не думаю, что ты дал слабину. – Голос Эдди звучал мрачно. Мрачным оставалось и его лицо. – У меня тоже такое ощущение, что я сейчас упаду. Это же поезд из твоей книжки. Один к одному.
– Значит, теперь нам понятно, откуда мисс Берил Эванс взяла идею «Чарли Чу-Чу», – вставила Сюзанна. – То ли она жила здесь, то ли до 1942 года, когда эту чертову книгу опубликовали, побывала в Топике…
– …и увидела игрушечный поезд, который ездит по Рейнскому розарию и вокруг парка Гейджа, – закончил за нее Джейк. Страх уже спал, и он, не только единственный ребенок в семье, но и очень одинокий ребенок, испытывал безграничную любовь и признательность к своим друзьям. Они видели то, что видел он, они понимали причину его испуга. Естественно, все они составляли ка-тет.
– Он не будет отвечать на глупые вопросы, не будет играть в глупые игры, – промурлыкал Роланд. – Ты можешь идти, Джейк?
– Да.
– Ты уверен? – спросил Эдди и после утвердительного кивка Джейка покатил коляску Сюзанны через рельсы. Роланд последовал за ним. Джейк на мгновение задержался, вспомнив сон: он и Ыш пересекают железнодорожные пути, и тут ушастик внезапно поворачивает и бежит по шпалам, отчаянно лая на приближающийся прожектор.
Джейк наклонился, поднял Ыша на руки. Посмотрел на ржавеющий поезд, застывший у станции, темный круг потухшего прожектора, похожего на мертвый глаз.
– Я тебя не боюсь, – прошептал Джейк. – Не боюсь тебя.
Прожектор ожил, коротко сверкнул, как бы говоря: А я вижу, что боишься. Вижу, маленькая моя, дорогая злючка.
И погас.
Остальные ничего не заметили. Джейк еще раз посмотрел на поезд, ожидая, что прожектор вспыхнет вновь, может, даже поезд сдвинется с места, чтобы раздавить его, но ничего такого не случилось.
С гулко бьющимся сердцем Джейк устремился вдогонку за своими спутниками.
