за и увидела в них прищур колдуна. Мне захотелось кричать от бессилия. Я ведь не могла собственноручно погубить своего ребёнка, хоть и понимала, что он не даст нам с тобой жить, – закончила свой рассказ женщина.
– Почему он преследует тебя? – спросила Вета.
– Я уже не успею тебе рассказать, – ответила мать, – дождь заканчивается, вода перестаёт быть стеной, скрывающей от Ирвинга наш разговор. Возьми амулет, мне он больше не поможет, – женщина надела на шею дочери камушек на холщовой верёвочке.
– А как же ты?
– Мне уже всё равно, – сказала женщина. – Запомни, как только меня не станет, у тебя будет три дня, чтобы уйти как можно дальше от дома. После этого я уже не смогу сдерживать его дух, и он начнёт искать тебя.
В этот момент в дом ворвался Стеф-Ирвинг. Вета смотрела на него с испугом, теперь точно зная, кто находится в теле брата. Он подозрительно смотрел на сестру и мать, поняв, что его отсутствие не прошло даром. Взгляд подростка был острым и пронизывающим, и от него не ускользнуло то, что защитный камушек теперь оказался на груди Веты.
Следом зашёл отец. Мельком глянул на жену, которая давно не вызывала у него никаких чувств. Когда-то красивая и здоровая женщина была теперь, как древняя старуха. Мужчина уже давно присматривал себе новую жену и хозяйку в дом, когда этой не станет.
Вета видела, что отец похаживает к соседке, потерявшей мужа на охоте в прошлом году. Мать тоже знала об этом, но молчала, пытаясь протянуть как можно дольше, чтобы дочь обрела силу и смогла защитить себя, когда останется одна.
Следующие несколько дней женщина металась в бреду, и Стеф-Ирвинг тоже чувствовал себя плохо. Он плохо спал, ничего не ел, любое дело, за которое принимался, валилось у него из рук. Отец ругался на него, но быстро замолкал под острым взглядом сына.
Вета, прячась от брата, часто слышала, как отец негодует на то, что за семейка ему досталась.
– Ни одного нормального человека, – бормотал тот, – жена не от мира сего, сын с дочерью постоянно переглядываются, как бы греха не вышло. Как только матери не станет, отправлю их в монастыри, пусть Богу служат, а мне жизнь не портят. Заведу себе нормальную семью. А не эту, когда домой приходить не хочется.
Девушка не винила отца за такие мысли, он единственный из них не знал, что происходит. И как любой человек, столкнувшийся с непонятным и пугающим, пытался сбежать от проблем.
«Мне необходимо уйти из дома не только из-за брата, но и чтобы отец не успел отдать меня в монастырь, там мне не место», – думала она.
Одной ночью Вете не спалось. Она прислушивалась к слабому дыханию матери и в какой-то момент поняла, что та больше не дышит. Ком подкатил к её горлу, но она запретила себе чувствовать и плакать. Надо было спасать себя. Рядом с телом матери она увидела серое облако, которое будто кивало ей и указывало на брата.
Аккуратно поднявшись, Вета взяла приготовленный узел со своими вещами, намереваясь незаметно выскользнуть из дома.
Пробираясь в темноте мимо брата, лежанка которого стояла между её местом и дверью, девушка заметила, что он плох. От тела Стефа шёл жар, а дыхание было сбитым. Таким она видела его впервые после той роковой ночи, когда мать спасла его ценой его собственной души.
На мгновение Вета подумала, что, может, после ухода матери всё вернётся на круги свои, но, вспомнив злой взгляд брата, которым он смотрел на неё все эти годы, решила, что это невозможно.
