Колдунья Варя и сиреневый туман - страница 4

Он дёргался и брыкался, пытаясь освободиться, но рука держала крепко. По меху пса пополз иней, ледяные мурашки побежали по шкурке.

– Фу! Ав-ав! Фели-и-икс! Варя-я-а!! – завопил он.

Тут Бабась заметил, что к нему ползёт ещё одна такая же рука. Он задохнулся от ужаса, шерсть его встала дыбом, пёс дёрнулся с такой силой, о которой и не подозревал! Со всего маху впечатался в дерево, вокруг головы словно замелькали птички, а на хвосте появилась проплешина. Но, ошалев от страха и свободы, пёс помчался домой. Позади ему мерещились шорохи, а лапы не касались земли. Он вылетел на поляну, сбил с ног Феликса, перевернул бочку с остатками молока и взгромоздился Варварине на руки. Бабась очень хотел всё объяснить, но получалось только клацанье зубов и всхлипы.

– Чего это с ним? Мрау! – Феликс несколько раз лизнул свою шкурку. – Куда ты его, говоришь, посылала? К Агате? Колданула она его, что ли?

Таким трясущимся и перепуганным кот друга никогда не видел, и что Бабасины глаза способны настолько выпучиться и залезть на лоб, тоже не подозревал.

– Ничего она ему не делала, – неуверенно проговорила бабуля, оставив попытки отцепить от себя пса, и принимаясь его гладить и успокаивать. Она присела вместе с ним на ступеньки – все-таки Бабась собака крупная, держать на руках такого тяжело.

– Там! Там! Сиреневая! – наконец пёс смог сложить звуки в слова и, убедившись, что он в безопасности, рассказал о своих злоключениях. – Как будто руки одеяло растаскивают, а руки такие корявые, пальцы крючками и когтищи. И меня за хвост – цап! Ав! И тот обледенел.

В доказательство пёс продемонстрировал хвост. Ещё мокрый и холодный.

– А кто тебе из хвоста клок выдрал? Мрау! – поинтересовался Феликс, ёжась.

– Говорю же! Еле спасся! – всхлипывал Бабась, лапами приглаживая хвостик.

– Что это было? – Феликс вопросительно уставился на бабулю. – Может, молока обпился… Ай! Бабась! – Рядом возникла бочка с молоком, и пёс тут же залез в неё мордой. А Феликс продолжил: – Может, обпился молока, и ему привиделось.

– Фыр! – возмущенный Бабась вынырнул из бочки.

Но Рина задумчиво покачала головой:

– Не привиделось, но это очень-очень странно. Бабась, – она строго обратилась к псу, – пойдём, покажешь, где это было.

– Ни-ва-сто! – с полным ртом отчеканил пёс. – Я туда больше ни ногой! Я вообще никуда больше ни ногой! Я сегодня же улетаю к Варе! Аф!

– Бабась! – Рина была настроена серьёзно.

– И не подумаю! – наотрез отказался Бабась. – Ой! Как я по Вареньке соскучился! Ой, сил моих нет! Гав-гав!

– Да что это такое-то? – спросил Феликс. Не часто он видел бабулю такой озабоченной, и ему не нравилось, что она тревожится. – Мяу!

– Я не могу сказать точно… но ничего хорошего! – Рина неожиданно рассердилась. – Все, хватит рассуждать. Пошли смотреть, где ты это видел.

– Ну, не-е-т! – заканючил Бабась.

Но бабуля не собиралась потакать капризам пса. Она взмахнула волшебной палочкой, и вокруг Бабася появился прозрачный пузырь, красивый, переливающийся радугой.

– Давай говори, куда полетишь?

Бабась надулся, сложил лапы на груди и указал в сторону леса. Пузырь медленно поплыл туда, Рина и Феликс пошли следом.

Казалось, они обошли весь лес и несколько раз исследовали тропинку от Агаты до домика бабушки, но никакого тумана не встретили. Бабась так перепугался, что напрочь всё позабыл, все деревья и тропинки казались ему одинаково знакомыми.