Колье госпожи де Бертлен - страница 3

Сани остановились у парадной. Павел Дмитриевич вышел первым. За ним Воротынский.

– Сейчас дома только дворецкий – Ефим, да нянька – Настасья – сказал Ахматбей, входя в дом.

Воротынский снял шапку и положил её на шляпную полку в прихожей. Затем он поставил в угол трость и повесил на крюк тяжёлую бобровую шубу:

– Где же он?

– В столовой, надо думать. Обычно, Люси готовит нам завтрак и ужин, а сейчас всё на Ефиме Андреевиче

Прихожая представляла собой просторное прямоугольное помещение, из которого вели две лестницы: первая – наверх, в общий зал, вторая – вниз, в подвал. Стены прихожей были тёмно-тёмно-красного цвета, у противоположной лестницам стены стоял диван, обитый красным бархатом, с валиками по бортам, у самой двери – ряд крючков большого и малого размеров, а над ними – шляпная полка. У стены же, противоположной входной двери была печка, для просушивания одежды и обуви.

– Это Вы, Ваше Сиятельство? – донёсся из общего зала хриплый голос, сопровождаемый шаркающими шагами, а после в прихожую спустился полноватый, низкий (хотя, для князя Воротынского все люди были низкими), пучеглазый старичок с пышными баками, в жилете, поверх которого был надет белый длинный фартук – Ваша Светлость! Что же вы не предупредили, что приедет Ваш брат? Я бы приготовил праздничный обед…

– Не нужно обеда, Ефим. Владимир Александрович здесь по делу – сказал Павел Петрович, подойдя к лестнице – Иди, занимайся своими делами

– Как будет угодно, Ваше сиятельство, но опосля меня не браните, ежели Ваш достопочтенный брат оголодает, а у нас окромя солёных огурцов да самогонки нет ничего – сказал Ефим, спускаясь в подвал.

Павел Дмитриевич и Воротынский вошли в общий зал. Светло-лазоревые стены его были украшены изысканной лепниной, в межоконных проёмах висели голландские пейзажи, окна были наполовину занавешены тюлевыми ламбрекенами, напротив окон стояли канапе, чередующиеся со столиками и стульями. Освещался зал массивной бронзовой люстрой с имитацией виноградных гроздьев на рожках.

– Здесь гости собирались, затем мы прошли в столовую – говорил Ахматбей, проходя насквозь зала к дверям столовой.

– А дети где? – спросил князь, озирая обстановку зала.

– На втором этаже

Сверху раздался приглушённый детский плач.

– Теперь слышу – сказал Воротынский, входя вслед за Павлом Дмитриевичем в столовую.

Столовая была небольшой. В центре стоял стол на 18 персон, у стены располагался средних размеров камин камин, над которым висели тарелки из Гжели. В двух противоположных углах – серванты, украшенные резьбой и антропоморфическими фигурами. Из столовой Ахматбей и Воротынский прошли на лестницу и поднялись на второй этаж.

– Вот здесь наша спальня, – говорил Павел Дмитриевич, указывая на запертые двери в холле второго этажа – Здесь мой кабинет, там детская, вот здесь библиотека, это – гардеробная, а в этой комнате жена хранит свои украшения

– Колье хранилось здесь? – спросил Владимир Александрович

– В том-то и дело, что нет. Лили положила шкатулку на туалетный столик – отвечал Ахматбей, нащупывая в кармане ключ от спальни.

Достав ключ, Павел Дмитриевич отпер спальню и вошёл туда, пропустив вперёд Воротынского. Напротив двери было два больших окна. У первого стояла кушетка, на которой лежало скомканное дамское ночное платье. Туалетный столик из красного дерева, состоявший из большого зеркала, двух больших четырёх маленьких ящиков, с множеством флаконов и коробочек стоял прислонённым к стене. Под зеркалом находилась простенькая шкатулка с замочком на ключе. Владимир Александрович подошёл к столику и осмотрел шкатулку, не прикасаясь к ней.