– Значит, Горбачев, я правильно вас понял? Каждый доллар вы покупали у иностранцев за два рубля? А сбывали по пять?
– Да. – Горбачев покосился на меня. – Я… сбывал их по пять.
Ант кивнул, просмотрел еще раз запись допроса, поставил точку. Подумав, подписался. Потом на свой манер, совершенно особым образом кашлянул:
– Володя, подпишешь? За присутствующего?
– Ага. – Я подошел к его столу и взял лист протокола. Вгляделся. Все как обычно. «Протокол показаний… Горбачева В. В. … заведующего складом горпродбазы № 18… явившегося с повинной в действиях, связанных… с нарушением валютного режима… также скупки и перепродажи инвалюты… в гор. Таллине. Я, Горбачев В. В. … заявляю, что действительно… числа… месяца… в баре на втором этаже ресторана «Кунгла»… скупил у иностранца, назвавшегося… сумму инвалюты в размере 75 (семьдесят пять) долларов… Затем… числа… в баре… «балла»… у другого иностранца… назвавшегося… скупил суммы инвалюты в размере 150 (сто пятьдесят) западногерманских марок…» И так далее, в том же духе. Я дочитал показания Горбачева до конца и после подписи Анта, за словами «при допросе присутствовал», поставил свою. Пааво подтянул протокол. Бросил, кивнув в сторону Горбачева:
– Видишь, явился с повинной. Герой. – Перевернув протокол, Ант придвинул его теперь вплотную к Горбачеву. Положил ручку. – Ну что, Горбачев, читайте и ставьте подпись. Вот здесь. Да, правильно. Только прочтите сначала.
– А… меня… – Горбачев взял ручку. – Вы?..
Пааво усмехнулся. Горбачев, помедлив, не читая, размашисто поставил подпись.
– Все-таки не прочел. – Пааво, хмыкнув, взял протокол. – Не волнуйтесь, Горбачев, задерживать вас мы не будем.
– А-а-а?
– Вы же явились к нам сами? Ну вот. Вы что думаете – сразу, как только сюда пришли, вас засунут в каталажку? Можете идти. Мы вас вызовем.
– Но… ведь… – Горбачев был явно чем-то подавлен. Подумав, встал. – Большое спасибо. Спасибо.
– Не за что. Подождите. Дайте отмечу пропуск.
Горбачев, двинувшийся было к двери, вернулся. Полез в один карман, во второй, достал пропуск, протянул Анту. Ант поставил на обороте число, время, подписался и вернул.
– Печать поставите у секретаря. Вторая дверь направо. Все. До свидания.
– До свидания. – Горбачев, кивнув, вышел.
– Что у него? – усаживаясь за свой стол, поинтересовался я. – Что-нибудь путное?
– Ничего интересного. – Ант вложил протокол в папку. – Обычная шестерка. Мелкая фарцовка валютой – не более. Сообщил имена, адреса, вот видишь, даже сдал валюту. Восемьдесят долларов.
– А повод?
– Сдрейфил, испугался, что-то почудилось, вот и пришел. Хотя ты прав – надо будет поинтересоваться у ребят, может быть, он уже был на учете. Ну, что там у тебя? Ты от шефа?
– У меня? – Я разложил перед собой на столе взятые у Гали бумаги. – Знаешь, Ант, тут катят, кажется, на меня одно дело.
– Представляю. Валентиныч?
– Так что, может быть, собственную текучку я должен буду кому-то сдавать.
– Только, Володя, не нужно этих многообещающих пауз. Хорошо, я беру у тебя всю текучку, только не кати на меня это дело. Контрабанда?
– Провидец… – Мне, признаться, это пикирование уже надоело, и я собирался от Анта отстать, помешал звонок телефона. Внутренний.
Ант снял трубку. Все дальнейшее происходило, как мне показалось, мгновенно и в то же время так, будто было каким-то странным образом замедлено, расширено во времени.
– Пааво слушает. Так. Так. – Я увидел: лицо Анта резко изменилось. – Сколько? Примерно сто пятьдесят метров? Что? Вышел и упал? Опергруппа! Поняли? Только ничего не трогать! Вы поняли? Передайте, чтобы ничего не трогали! Все! – Ант бросил трубку, и я, выбегая вслед за ним из комнаты, увидел, как он автоматически ощупывает на бегу пистолет под пиджаком.
