Кенна молчала и хмуро смотрела в пустоту перед собой. Она понимала, что по-хорошему Бертен прав. Приняв покровительство незнакомого аристократа, она могла бы помочь и себе, и другим. Золочёные кружева и бархатный камзол, в которых незнакомец в маске явился к ней в прошлый раз, лучше, чем что бы то ни было, говорили о том, что она может дать гораздо больше. Да и сам незнакомец довольно скоро это доказал — когда рано утром, нежданно-негаданно, к зданию театра подкатила повозка, наполненная костюмами, сшитыми по испанской и французской моде.
Кенна, в тот момент как раз репетировавшая с Сезаром роль, только открыла рот.
— Что это? — хмуро спросила она.
— Подарок для вас! — сообщил поставщик. — Извольте принимать!
Кенна не решилась — да и не очень хотела — возражать. Она понимала, что за такие подарки приходится платить, но костюмы, настоящие, украшенные драгоценным шитьём, позволили бы сделать здесь совсем другой театр. И уж конечно ей не пришлось бы больше играть горничных, если бы все узнали, что костюмы достала именно она.
У других актёров пожертвование так же вызвало ажиотаж. Костюмы были изучены со всех сторон. О том, чтобы кто-то забрал что-то себе, речи не шло — всё, что принадлежало театру, делилось на всех.
— У нас подрастает маленькая звезда, — фыркнула Матильда, и не подумавшая прикоснуться ни к одному из привезённых платьев, — смотрите, как бы не случился пожар.
И, к стыду Кенны, Матильда оказалась права.
Спустя пару недель их пригласили играть в поместье к барону де Голену.
Барон был не слишком богат, но для театра Монтен Блан это был очень хороший заказ.
Они собрали декорации и костюмы в кибитку и к вечеру того же дня были на месте. Труппа должна была отыграть несколько представлений — барон собирался показать их гостям.
Разместили их на конюшне, и, поужинав на кухне после первого представления остатками с господского стола, актёры отправились спать.
Раньше, чем на колокольне успели пробить заутреню, Кенну разбудили топот и звон. Языки пламени метались за окном.
— Бандиты! — истошно завопила Матильда, кутаясь в платье, которое никак не успевала натянуть на себя.
Жослен успел накинуть плащ и теперь стоял, прижавшись спиной к дальней стене, выставив перед собой бутафорскую шпагу.
А в следующую минуту удар в дверь сорвал её с петель, и пятеро хохочущих всадников ворвались внутрь, сметая всё на своём пути.
На бандитов не походил никто из них: хотя все пятеро были в масках, но плащи их и камзолы были подобраны очень уж хорошо. Все пятеро аристократов были молоды и высоки, но ничего более Кенна разглядеть не могла. Нападавшие спешились - все, кроме одного.
Подшучивая друг над другом и над актёрами, они первой схватили Матильду и уложили её на спину — тут же, на козлах. Двое занялись ей, а ещё двое бросились к Кенне, которая ещё не успела снять сценический костюм и сейчас стояла в куче нижних юбок в стороне и судорожно искала любое оружие, которое позволило бы ей дать опор.
Она, конечно, понимала, что первый раз её скорее всего случится не с тем мужчиной, который согласился бы на ней жениться — чего бы она сама ни хотела. Но от одной мысли, что это случится вот так, слёзы наворачивались на глаза. Она попятилась, но далеко отойти не успела. Аристократы спешились и, зажав её с двух сторон, принялись ощупывать бока.
— Тощая какая, — бросил один.
— И совсем без груди, — подтвердил другой.
