– Жорик… А ты чего это? – Голос у Анастасии звучал ласково, по-доброму. Будто с буйным разговаривает.
– Картоху вашу окучивал. Что же ещё?
Тетка в два шага оказалась рядом со столом, поставила посуду, которая занимала ее руки, и собралась бежать на огород. Видимо, ей, как и Ольге Ивановне, представлялась беспорядочно разрытая земля, выдранная с корнем картошка, усыпанная трупами домашней скотины.
– Да все нормально. – Я остановил тётку. – Правда, все нормально. Что вы совсем из меня дурака делаете. Кушать будем?
Кивнул на кастрюлю, брошенную Анастасией на столе. Пахло оттуда очень даже вкусно.
– Да. Виктор с Андреем тоже приехали. Мой руки. – Не веря до конца в хорошее, она, всё-таки, медленно вернулась обратно, затем принялась разливать горячее по тарелкам. Правда, в сторону огорода и сараев периодически нервно косилась.
Только Настя добавила к тарелкам с супом хлеб, зелень и сало, порезанное тоненькими ломтиками, как в зоне видимости появились дядька и Переросток. У них тяпка в моих руках тоже вызвала недоумение. А я сам не знаю, чего вцепился в нее. Стоял, словно Гендальф с посохом, повиснув всем телом, и наблюдал за Анастасией, как ловко она готовит стол для ужина. Остановились оба, вопросительно глядя на тётку. Типа меня и спрашивать не надо. Что возьмёшь с Жорика?
– Да е-мое… Все хорошо. Работал я. Время было свободное, когда приехал из Воробьевки, поэтому занялся огородом. Что у всех реакция такая? Будто я из леса с топором вышел. А топор в крови.
– Да лучше бы так… – Тихо протянул Переросток. – И то спокойнее было бы.
Поставил орудие труда, от греха подальше, на место. А то так и буду оправдываться.
Следом появилась Машка и мы, наконец-то, сели ужинать. Проголодался, кстати, я основательно. Ел молча, ни на кого особо внимания не обращая. Соображал, как бы мне Виктора вытянуть на приватный разговор. Да и вообще мыслей был целый ворох. Пытался вспомнить какие-то детали из прошлой жизни. Но выходило, вспомнить то мне и нечего. Вернее, про свои похождения до хрена чего могу рассказать. А вот о родителях – чистый лист. Я как-то и не вникал никогда. Есть они, да есть. Деньги на счету не заканчиваются. Что ещё надо?
К счастью, дядька решил провести профилактическую беседу сам. Как только все наелись, а тетка начала собирать посуду, встал из-за стола и позвал меня с собой. Видимо, у него тоже имелся разговор.
Мы вышли сначала на огород. Виктор окинул взглядом ту часть, которую я успел обработать, хмыкнул, вроде одобрительно, но пошел дальше. Спустились к пруду, там уже уселись на лавочку возле бани.
– Жорик, имел сегодня я разговор с Андрюхой, теперь хочу и с тобой. По поводу того, что вы устроили вчера…
– Да я понял, дядь Вить…
– Нет. – Он остановил мои словесные излияния, которыми я, вообще-то, планировал покаяться и все такое.
– Ты запомни. У вас с Андреем – кровная связь. Братья вы. Хоть и не родные. Чтобы не происходило, но об этом никогда нельзя забывать. Есть вопрос? Задай. Есть недопонимание? Выясни. А вот так морду друг другу бить, это знаешь… Нельзя. Друг за друга должны стоять. Чтоб не страшно было спиной опереться. Понимаешь? Я вот один всю жизнь…
– Как один? А мать?
Походу, Виктор увлекся своим педагогическим поучением и сам случайно спалился, что с сестрой у него все далеко не гладко.
– Мать… Да, мать твоя… – Он замялся, соображая, как сменить тему разговора и вернуться к нам с Андрюхой. Да щас! Хрен я дам ему соскочить.
