Еще в самолете Серов заметил человека в форме офицера британского военного флота. Почему он здесь? С этим вопросом Серов обратился к Хрущеву.
– Да, меня английское посольство попросило взять его с собой, – отмахнулся Хрущев.
– Кто он?
– Какой-то их военный атташе.
– Никита Сергеевич! Это же шпион!
– С чего ты взял?
– Да потому что должность военного атташе – это обычное официальное прикрытие для всех шпионов.
– Ну и что? Ну шпион…. Что он увидит-то? Да и если увидит, не беда. Мне это даже на руку.
– Я не совсем вас понимаю.
– А тебе и не надо.
Ответ был грубым, но к грубости Первого секретаря уже все привыкли. Серова насторожила натянутость в поведении Хрущева. И почему он принял решение, не посоветовавшись с тем, кому по должности положено решать такие вопросы?
– Ну, не надо, так не надо, – изобразил обиду Серов и пошел к себе в каюту.
Через день вся делегация праздновала день рожденья Хрущева в кают-компании. Серов на начало этого мероприятия не пошел, сказавшись больным. Ему не хотелось слушать все то славословие, которое обычно вываливается на именинника его подчиненными. Он появился в кают-компании, когда гости уже набрались водки под завязку и расползлись по каютам.
Хрущев, увидев Серова, раскинул руки для объятия и, пошатываясь, двинулся навстречу.
– А-а, Ваня, а мне сказали, что ты заболел, – заплетающимся голосом заговорил он.
– Укачало, что-то, Никита Сергеевич, но сейчас, вроде, полегче, – ответил Серов.
– Давай, выпьем, Вань! Садись.
Хрущев взял коньячный бокал и до краев наполнил его водкой.
– Это штрафная, – пояснил он.
– За ваше здоровье, Никита Сергеевич, – Серов поднял бокал и, не отрываясь, его осушил.
– Молодец! Только, что ж ты без подарка, Вань?
– Как это без подарка, Никита Сергеевич? Вот часы швейцарские, золотые.
– Ну, часы…, я думал ты мне корону подаришь.
Серову показалось, что сердце у него ушло в пятки, но он быстро взял себя в руки и, сделав вид, что не понял, сказал:
– Какую корону? Императорскую? Так вроде мы с царизмом в семнадцатом году покончили.
– Не валяй дурака, Ваня. Бельгийскую корону, в которой твоя жинка расхаживает.
– Кто вам сказал? Хотя, кто бы ни сказал – это явный поклеп! Я никогда не видел своей жены в короне!
– Бельгийцы мне и сказали. Посол их. А зачем ему врать?
– Я не знаю, зачем, но обязательно разберусь.
– Вот-вот, Ваня, разберись. Корону надо вернуть.
– Если она у нас в Союзе, я ее обязательно найду и верну. Мы, в конце концов все находим. Мы даже напали на след знаменитой черной тетради Сталина.
– Что за тетрадь? – Хрущев, как мог, попытался придать голосу полное безразличие.
– Ту самую тетрадь, Никита Сергеевич, – веско сказал Серов.
– Ну, дашь мне ее почитать, когда найдешь.
– Обязательно.
– Ну, ладно, Ваня, перебрал я что-то сегодня. Спать пойду.
Проводив Хрущева взглядом, Серов налил себе стопку водки и залпом выпил. После этого он возвратился в свою каюту и дал волю чувствам. Зачем?! Зачем он упомянул про тетрадь? Черт! Видно, водка в голову ударила. Он бы и без этого выкрутился в истории с короной. А так он нажил себе смертельного врага.
На следующий день крейсер «Орджоникидзе» с ювелирной точностью причалил к пирсу в гавани Портсмута, вызвав восторг встречающей публики. Советскую делегацию встретил министр иностранных дел с ротой почетного караула. После взаимных приветствий гостей пересадили на поезд, который подали прямо к подъездным путям порта. Поездом делегацию привезли в Лондон, где ее встретил премьер-министр Энтони Иден.
