– Мне тоже кажется, что он постоянно где-то рядом, – понимающе покивал головой Антропов. – Я уже даже отлить нормально не могу, чтобы он не сидел в соседней кабинке туалета.
– Именно для этого мы сегодня сюда и пришли, Киря, – воодушевленно заявил Кипяток. – Чтобы раз и навсегда поставить Ракицкого на место. Но я точно должен знать, что ты не трусишь.
– Не трушу, Егорыч, – Антропов уверенно окинул взглядом гаражи. – Так что делать будем? Я на «Баффи» уже опаздываю.
Кипяток терпеливо выдохнул.
– Идем! Покажу. Я уже все приготовил.
Постоянно озираясь, как малолетние бандиты, Парфенов с Антроповым зашли на территорию недостроенных гаражей. Перелетая с кирпича на другой кирпич, я беззвучно следовал за ними. Вот теперь я был на сто процентов уверен, что они меня не замечают.
– Пришли, – Парфенов поднял подушку с какого-то старого брошенного тут кресла и достал оттуда небольшой целлофановый пакетик.
– Что это? – приглядываясь к предмету прищурился Антропов.
– Я представляю вашему вниманию… – заговорил Кипяток, не переставая украдкой оглядываться. – Клок волос Марии Ракицкой!
– Да ладно! – Антропов выхватил добычу и принялся ее рассматривать.
Что эти ублюдки хотят от волос моей сестры?
Кипяток снял с плеч рюкзак и достал из него пластиковую бутылку. Там либо гранатовый сок, либо кровь. Затем он вывалил на пол еще несколько важных предметов. Я точно видел свечи и мел.
Вот черт… Надо бы прервать гребанный ритуал. Но…если прерву их, то надолго спугну птенчиков и очень скоро отправлюсь в путешествие. Может быть стоит побежать домой и проконтролировать Машку? Сука! И откуда у Парфенова вообще взялся клок волос моей сестры?
15. Глава 15. Домашний арест
В теле попугая я топтался по заржавевшему карнизу и пытался решить, что мне делать.
То, что аристократы не замышляют ничего хорошего, это ежу понятно. Но как далеко они могут зайти? Оставив меня на растерзание душам в комендантский час, они доказали, что с уровнем морали у них все плохо. И что случится с Машкой после того, как они перестанут чертить этот символ на земле и рисовать кровью буквы на стенах?
Нет. Сейчас я должен быть выше всего. Когда моя сестра под угрозой. Я должен прийти к Парфёнову и Антропову и попробовать уладить конфликт. Убедить аристократов в том, что они совершают ошибку. И плевать, если мне придется применить силу и из-за этого меня исключат из школы. Жизнь близких дороже всего остального.
Я сорвался с карниза и полетел к кустам на холме, в которых пряталась своеобразная статуя десятилетнего Константина Ракицкого. Очень скоро я забрался в клетку и снова сел себе на тыльную сторону ладони. Перенесся обратно.
– Жди здесь, малыш! – я закрыл попугая в клетке, сбросил с плеч рюкзак и, что есть мочи, побежал прямо к гаражам.
Ступая между разбросанных шприцов, разбитых чебурашек и другого мусора я очень скоро завернул за угол. Оттуда на меня уже испуганно глядели глаза двух трудных подростков.
– Это всего лишь Ракицкий, – выдохнул Кипяток. – Продолжай чертить, Киря.
– Остановитесь, парни, – я согнулся и положил руки на колени, пытаясь отдышаться.
Кипяток подошел ближе ко мне и толкнул. Я упал на землю, одной рукой вляпавшись в осколок бутылки. Почувствовал боль. Кровь потекла из ладони.
– Ты нам не указ, бастард! – выпалил Кипяток. – Понял?!
В его глазах горели языки пламени. Уже смеркалось, и я довольно четко смог разглядеть их.
