Увидев, что натворил, я решил избавиться от орудия убийства, то есть замести следы. Я поехал на набережную и утопил подсвечник в Волге, после чего вернулся домой и лег спать.
Прошу суд учесть, что я признался во всем добровольно, и облегчить мою участь.
Дата. Подпись
Что-то здесь не так. Слишком уж все просто получается: позавчера совершено убийство – и вот уже и убийца найден, и дело закрыто. Так не бывает.
Я еще раз перечитала «добровольное признание». Королев утверждал, что его зять давал в долг неограниченные суммы и никогда не требовал вернуть деньги в срок. Нужно уточнить.
– В квартире Баргомистрова, конечно же, были найдены отпечатки пальцев так называемого убийцы.
Смолин пожал плечами:
– Разумеется.
– А чьи еще?
– Родных – Маргариты Вадимовны, ее сестры, отца, матери – и напарника Баргомистрова, шофера.
– А почему вы не проверили алиби напарника?
– Деточка, – Смолин вышел из-за стола и навис надо мной, – убийца признался сам, и все факты против него.
– И вы даже мысли не допускаете, что Баргомистрова мог убить другой человек?
– Кто, например? Жена? Теща?
– Вы разговаривали с соседями?
– Что вы предполагали услышать от соседей? Да, был шум, крики; пришла жена – увидела труп. Убийцу никто не видел.
– Вот именно! – вставила я.
Майор проигнорировал мои слова.
– Голубкова едва добудились: делал вид, что спит и ничего не слышит.
– А если он действительно спал… и вообще ни при чем?
– Перестаньте, девушка, – отмахнулся Смолин. – Вы верите в невиновность Голубкова? У вас разработан план действий относительно поисков кого-то другого? Флаг вам в руки!
Смолин несколько раз прошелся из угла в угол, после чего застыл прямо передо мной:
– Но попомните мои слова: никого вы не найдете. Убийца арестован и понесет заслуженное наказание.
Пора заканчивать этот бесполезный разговор. Я встала.
– Еще пара вопросов, Анатолий Алексеевич, и я избавлю вас от необходимости лицезреть мою физиономию.
Майор усмехнулся и попытался на прощание быть любезным:
– Вы уж простите меня за резкий тон… Но сами понимаете – дела: я человек занятой… – Что-то сия приветливость слишком отдает сарказмом. – Всегда чем могу, помогу непременно. Обращайтесь в любое время дня и ночи.
Вот исключительно по ночам я к тебе и буду обращаться. Большое искушение: разбудить пару раз и посмотреть, что из этого выйдет. М-да…
– Вы, кажется, желаете получить еще какую-то информацию?
– Очень даже желаю. Могу я видеть арестованного?
– Нет!
Удивительно, насколько быстро человек способен измениться в лице: только что Смолин ехидно ухмылялся – и вот уже его ярко-синие глаза превратились в щелочки, правая щека задергалась. Тик у него, что ли?..
– Могу я узнать причину отказа?
– Это ваш второй вопрос?
– Промежуточный.
– И каков же второй?
Так, майор отказал мне в свидании с Голубковым безо всяких причин. Сие наводит на размышления…
– Последний вопрос звучит следующим образом (иронии Смолин не уловил): сколько вам заплатил Королев?
Нетактично, понимаю. Майор, бедненький, аж позеленел от злости.
Ответа я ждать не стала: поспешила уйти с глаз долой. На свежий воздух меня препроводил все тот же «адъютант» Дима. Попросила парня достать мне к вечеру адрес напарника Баргомистрова. Дима пообещал это сделать, когда любимое начальство – то бишь «мировой мужик» – отлучится.
До дома решила дойти пешком, чтобы было время подумать. А подумать есть о чем, милейшая Татьяна Александровна.
