Я даже злорадствовать не стал. Протиснулся следом за ним под холм через тайную дверь, встретился с Микаэлем. От флейтиста одна тень осталась. Бледный, волосы истончились, в серых глазах туман.
– Что, – говорю, – тяжко без солнца?
Он слабо улыбнулся:
– Я раньше думал, что под холмами волшебный мир, а здесь только земля и камень. И мороки…
Я покивал. Правда – вещь жестокая.
– Зато не стареешь.
– Да зачем нужна такая молодость! – глаза его на миг прояснились, стали почти прежними. – А мне совсем нельзя наверх? Или есть способ?
– Обмануть время хочешь? Оно тебя в момент скрутит, малыш, стоит только из-под холма показаться. Ну, может, часа три ты продержишься, а потом оно на тебе отыграется сполна. Был пятнадцатилетним парнем, станешь столетним старцем. Или вовсе в прах рассыплешься.
– Та сторона, – буркнул баргест.
Я прищурился на него. Хвостом из стороны на сторону махнул.
– Когда я это в прошлый раз предложил, ты мне что ответил?
Он молча оскалился.
– Я согласен, – сказал Микаэль. – Я знаю, что такое Та сторона, и что ты хочешь, господин Йольский Кот. И я согласен. Но только сначала найди брауни. Того самого, помнишь? Я хочу узнать, что с ним. Если он жив, повидаться на прощанье.
– А пёс твой что, нюх потерял?
– Я его не оставлю, – баргест потёрся мордой о плечо Микаэля. – Двор-то хоть и Благой, но над человеком так подшутить могут, что костей не соберёшь.
– И потом не оставишь? – уточнил я. – На Той стороне?
У баргеста глаза полыхнули двумя провалами в пекло.
– Не оставлю.
***
Вот так я и заключил сделку, о которой сто лет мечтал. Лучше бы не заключал. Я-то думал, что быстренько найду приятеля мальчишки, и буду тихо-мирно радоваться пополнению своей коллекции. А вместо этого почти пятьдесят лет искал чёртова брауни, чтоб у него земля под ногами горела!
В Дублине его не оказалось. Тот профессор давно умер, дом его трижды перепродавали, и никаких следов брауни не осталось. Я всю Ирландию обыскал, всех своих уцелевших должников на уши поставил. Нашли мне след. И вот тут я в голос взвыл – по всему выходило, что брауни подался в Англию, к холму Гластонбери. Туда, где обосновался Неблагой Двор, а кроме них ещё и парочка моих знакомцев-манурмов, с которыми я предпочёл бы дела вовсе не иметь.
Кто такие манурмы? Ну, представьте себе дракона, только без крыльев и без задних лап, зато с белоснежной гривой, вроде короны. За эту корону их и прозвали королевскими змеями. А ещё за ядовитую сущность и манеру грести в свои норы всё ценное, до чего хвост и лапы дотягиваются. Манурмы ещё и оборотни не из последних, умеют в людей превращаться, только глаза змеиные их выдают.
Колдуны и алхимики в прежние времена охотились на манурмов ради их мяса. Кто отведает суп из белого змея, тот начнёт понимать язык зверей и птиц. Ну, и прочее тоже в дело шло: шкура, клыки, яд… В общем, уже триста лет как ни одного манурма на северных островах не осталось. Но те двое, что обосновались в Англии, выжили. На мою голову.
***
Я встряхиваюсь, всполошив пригревшиеся руки. Сделка есть сделка, Микаэль ждёт, только это ожидание и держит душу в его тщедушном теле последние полсотни лет. Так что пора отправляться в долину Авалон, как люди прозвали окрестности холма Гластонбери, хотя настоящий Авалон находился далеко в море и затонул в незапамятные времена. Впрочем, сила Гластонбери-тора легендарному острову не уступала. Да и сейчас там есть, чем поживиться.
