Коллизионный принцип наиболее тесной связи в международном частном праве - страница 4

Как видно, Л. А. Лунц отводит коллизионному праву ведущую роль в развитии международного частного права.

Представляется возможным проследить историю развития учения о коллизионных нормах в рамках истории развития международного частного права в целом.

Начала международного частного права нельзя найти ни в творениях римских юристов, от Муция Сцеволы до Модестина, ни в Византийском праве VI века. «Corpus iuris civilis, который даёт прямой ответ или намёк на ответ на любой практически мыслимый правовой вопрос, почти не содержит никаких указаний о применении иностранного права»17. Древнеримское право признавало субъектом права только римского гражданина (civis romanus), иностранец считался врагом (hostis), стоящим вне охраны закона.

Развитие торговых отношений с другими народами привело к тому, что старые римские воззрения на чужестранца как на врага, стоящего вне закона и лишенного всякой гражданской правоспособности, не могли сохраниться. В республиканском Риме чужестранцы стали называться перегринами. Их правоотношения между собой, а также с римскими гражданами подчинялись юрисдикции особого претора (praetor peregrinus) и регулировались особой отраслью материального гражданского права (ius gentium). Так образовались две отрасли материального гражданского права: «право граждан» (ius civile), которое оставалось доступным только для римских граждан, и «право народов» (ius gentium). Последнее по содержанию было более приспособлено для нужд развивающегося торгового оборота18.

Однако во многих местах Римской империи сохранились местные обычаи. Вопрос о том, какой из двух коллидирующих местных обычаев должен считаться преобладающим, упоминается только в одном отрывке (Дигеста 21.2.6.). Однако Вольф считает, что «было бы неправильно из этого отрывка сделать вывод об общей норме»19.

Таким образом, источники римского частного права в том виде, как они использовались при усвоении в Западной Европе соответствующих институтов (свод Юстиниана), не содержали нормативного материала для доктрин, которые могли быть отправными пунктами для развития международного частного или коллизионного права.

С середины V века территория Западной Римской империи была занята варварскими племенами, которые принесли с собой свои обычаи и нравы. Каждый сочлен того или иного племенного единства (бургундец, аллеман, франк, гот) подчинялся своему племенному праву. Господствовало не территориальное начало, подчиняющее всех лиц, живущих на данной территории, единому праву, а персональное начало20.

«В странах со смешанным населением, как, например, в Италии, установился обычай указывать в договорных актах право, которому подчиняются договаривающиеся стороны. При судебном разбирательстве судья также мог спросить истца или ответчика: «Под каким законом ты живёшь?» («Qua lege vivis?»)21.

Следовательно, законы варваров содержали только возможность выбора права самими сторонами и применение права личного происхождения.

С того времени, как в Западной Европе оформились феодальные отношения, старые личные законы различных народов – салические, рипуарские, бургундские и т. п. – были, по крайней мере, во Франции и Германии, «преданы забвению»22, и территориальный принцип занял место персонального начала.

По мнению Вольфа23, международное частное право явилось продуктом итальянских университетов XIII века. Право итальянских городов-государств – Генуи, Пизы, Милана, Болоньи, Венеции, Флоренции, Пармы, Сиены и других – облекалось в «статуты». Статут в основном представлял собой декларативное утверждение обычного права более раннего периода, применявшегося в городе и его торговых общинах. Буонкомпаньи около 1215 года