– Вот и хорошо, – Айзек почувствовал, как по его жилам течет сила, нарастая наряду с его гневом. – Потому что я говорю «нет» и не собираюсь менять свое мнение.
– Айзек… – в голосе Габриэля четко слышалось предупреждение. – Ты уже не ребенок. Подобные решения непростые, но они необходимы. Хотя бы пообещай, что подумаешь об этом.
В ответ Айзек поднял руку. Воздух вокруг братьев замерцал, у его ладони собрался фиолетовый и красный свет. Габриэль медленно попятился.
– Ты прав, – прошептал Айзек. – Я уже не ребенок. А теперь оставь меня в покое.
Он сжал кулак и отвернулся от брата, испугавшись, что если будет смотреть на него еще секундой дольше, то на глазах выступят слезы. Когда Айзек оглянулся, Габриэль уже ушел. В кармане Айзека завибрировал телефон.
Нахмурившись, он достал его, ожидая очередных манипуляций со стороны брата. Но сообщение прислал не Габриэль… а Мэй.
– О нет, – пробормотал Айзек, вчитываясь в слова на экране. Затем неохотно напечатал ответ.
Через пару минут в дверях мавзолея появилась Мэй. Ее лицо, как всегда, источало высокомерие, вся одежда была розовой, но в том, как она барабанила ногтями по бедру, осматривая склепы с останками основателей, чувствовалась некая нервозность.
Смотреть на нее тоже было больно, но по другой причине. Она слишком походила на своего старшего брата.
– Ты тут что… просто тусуешься? – недоверчиво спросила Мэй, цокая каблуками по мраморному полу.
Айзек пожал плечами, так как не хотел рассказывать о Габриэле ни ей, ни кому-либо еще.
– Ну, сама понимаешь… отдаю дань уважения.
– Ага. – Мэй села на скамью и жестом показала, чтобы Айзек присоединился к ней. – Ну, тут хотя бы уединенно.
Айзек сел рядом и посмотрел на символ основателей, вырезанный в центре пола: круг с пересекающими его, четырьмя линиями. Случайные посетители могли бы подумать, что это крест, но Айзек знал правду.
Этот город жил в страхе перед совсем другим богом. Кем-то, скорее, чудовищным, нежели святым. Но для основателей это было примерно одно и то же. Могущество есть могущество, и люди всегда будут его жаждать, независимо от того, замаскировано ли оно красивыми словами и осторожными манипуляциями или оголено до клыков и когтей.
– Ну? – немного грубее, чем планировалось, начал он. Айзек все еще думал о Габриэле, но ждать не хотел общаясь с Готорнами, он пришел к выводу, что лучше переходить сразу к делу. – О чем ты хотела поговорить?
– Мне нужна твоя помощь. – Мэй пустилась рассказывать об увиденном больном дереве и его возможной связи с Серостью. – Нам нужно избавиться от этой проблемы, пока о ней не узнал весь город.
Но пока она говорила, в голове Айзека звучали собственные слова, произнесенные хриплым и сломленным голосом Джастину всего пару недель назад. «Я делаю все, что ты захочешь, потому что твое счастье важнее моих страданий».
Ему было невероятно трудно признаться в своих чувствах Джастину, зная, что они невзаимны. Но другого способа порвать их связь он не видел.
Слишком долго Айзек думал, что лучше – безопаснее – следовать за Готорнами, чем прокладывать собственную дорогу. Теперь он понимал, что это была нездоровое решение, и изо всех сил пытался его нарушить. Но это было не так уж легко.
Ответив так быстро на сообщение Мэй, он поддался соблазну. Неважно, что он был занят решением своих проблем. Инстинкт отложить их на потом ради Готорнов был слишком сильным, чтобы его игнорировать.
