– Скорее по переделкам.
– Это как? – ни малейшей примеси металла в бухгалтерском голосе не осталось.
– Попал в переделку. Производственники ваши на Девичьей улице восемь вырыли котлован, и я теперь арестован – не могу выйти из дому.
– На какой, вы говорите, улице?
Валентин повторил. В трубке хихикнули. Стало слышно, как щёлкает клавиатура – бухгалтер поднимала документацию. «Есть такой объект, – рассеянно комментировала она. – Сота. Степень готовности… Котлован, да. Ужас какой. Арестован? Даже не знаю, что бы я делала, если бы… Как вас зовут? Валентин? Очень приятно, Маргарита. Бактобетон уже пошёл, остановить – никак. Но позвольте, шестой номер снесён, десятый отселён. Где вы там?
– Десятый номер. Я не отселён. Это ошибка.
– Да-а? Ну я даже не знаю… Это теперь только с директором. Сейчас, я гляну. Может записать вас на приём? Знаете что, Валентин с Девичьей, заходите сначала ко мне.
Бухгалтерия заговорила совсем уж шёлковым голосом, в предвидении возможной встречи Валентина Юрьевича пробил холодный пот.
– Невозможно. Я арестован. И у вас же месячный отчёт.
– Да-а? – протянула Маргарита. – А, ну да. Тогда я сейчас сообщу директору. Вам перезвонят. Но вы, когда освободитесь, заходите. Я как раз управлюсь с отчётом. Зайдёте?
Валентин с Девичьей улицы в ответ выразился невнятно, бросил трубку и отёр пот со лба. У стальной леди стальные оказались и коготки.
– Однако и мне пора за работу.
Он надел шлем, словно с головой погрузился в чёрную воду.
В мастерской артмастера всё должно быть под рукой, но «под рукой» – всего лишь фигура речи. Не рукой, а всем собою артмастер из бесплотного ничто извлекает нечто. «Психофизика после, сначала основа. Где тут грибовы файлы?» Задев локтем ссылку, Ключик вскрыл папку с заготовками и провернул выпавший пёстрый веер до нужной страницы. «Вот подшивка». Подсвеченными пальцами перебрал он закладки, – геодезия, парк, макеты, макеты, эскиз интерьера, опять макеты… Вот! – вытащил скин, машинную шкурку. Левой рукою, не глядя, в примитивах порылся и подцепил болванку электрокара. Стандарт. «Все вы на одно лицо, без меня болванками облезлыми останетесь на веки веков», – подумал он и в пустоту вбросил матрицу граничных условий стандартного электрокара, кости без мяса и кожи. Воображение подсунуло картину: унылая улица, по ней тащатся в обе стороны потоки одинаковых угловатых машин. «Так оно и есть в реале, унификация – страшная штука», – подумал дизайнер, от видения отмахнувшись. Поддел указательным пальцем скин, накинул на машинные кости, как хозяин на вешалку вешает шляпу. Кости обросли мясом, глаза пантеры сверкнули стеклом и хромом, кобальтом оделось мускулистое тело. «Теперь, кошечка, позволь я тебя немножко раздену», – едва шевеля губами, шепнул артмастер, перебирая метки слоёв, но…
– Тон-н! – прозвучал за спиною гонг.
– Я занят! – раздражённо бросил Ключик. Никак не мог добраться до нужного слоя.
– Тон-н!
– Чтоб тебя задавило! – рыкнул артмастер, но – делать нечего, снял палец с карусельной панели выбора слоя и повернулся к службам. Пиктограмма в виде телефонной трубки налилась изумрудным светом. Входящий вызов.
– Тон-н! – в третий раз ударил гонг.
Выходить не хотелось, Ключик тронул пиктограмму. Болтать в мастерской – пошлое дело, но меньшее зло.
– Сейчас-сейчас! Он подойдёт, я знаю, – мурлыкнула из пустоты Ленка Викторовна. Впечатление было такое, что говорила отвернувшись. После паузы стеклянными бусинами рассыпался в темноте её смех. Кто-то третий рассмешил её, отпустив в адрес Валентина Юрьевича шутку.
