– Как его нашли? – спросила она.
– Пошли звонить к заутрене, ну и увидели его, обвязанного веревками с ног до головы. – Полицейский с трудом выговаривал слова, словно в любой момент мог поперхнуться. У Мэй замерло сердце. Выходит, это все же его собственных рук дело. При всей их с Берти любви к Вилли ее оказалось недостаточно, чтобы уберечь мужа и отца от преследующих его демонов. Она промолчала. Лишь, продолжая идти, немного ссутулилась.
Доктор ждал их у входа в церковь. Бросая вызов верующим, он категорически отказывался впустить кого-либо в церковь. «Ничего, – заявил он, – один раз дома помолятся». Исключение было сделано только для священнослужителя, человека незнакомого, приехавшего отслужить молебен по случаю церковного праздника и попросившего в виде одолжения позволить ему подняться на кафедру для семичасовой службы. Это был худощавый, дрожащий то ли от страха, то ли от холода мужчина в долгополой потрепанной сутане, которая была трижды обмотана веревкой вокруг его пояса.
– Вы его жена? – резко бросил доктор.
Мэй кивнула.
– Где он, сэр?
– В ризнице. Вам придется опознать его. Как думаете, сможете?
– Да, сэр. – Голос ее звучал совершенно ровно. Следом за доктором она направилась в ризницу, как ее здесь называли, церковнослужителя.
– Отдельная ризница – это так необычно, – услышала она голос священника. – Как правило, колокольная веревка висит рядом с купелью, и в таком случае о произошедшем стало бы известно тут же.
Мэй с болью посмотрела на доктора:
– Когда это случилось?
– Насколько я могу судить, двадцать четыре часа назад, или около того. Приблизительно, конечно.
Она ступила внутрь и склонилась над распростертой фигурой. Кто-то из почтения к усопшему прикрыл ему лицо носовым платком.
– Боюсь, – сказал доктор, – это будет трудно выдержать. Вам приходилось когда-нибудь сталкиваться с насильственной смертью?
– С насильственной?.. Но мне ничего не сказали…
– Это убийство, – негромко произнес доктор. – Мы обнаружили нож…
Мэй почувствовала на своем запястье его мускулистую руку. Приезжий священник зашел вместе с ними в ризницу и теперь неловко переминался с ноги на ногу у двери. Доктор приподнял носовой платок, она заставила себя посмотреть на усопшего и мгновенно отвернулась, на грани истерики вцепившись в руку доктора.
– Это не Вилли, – выдохнула она. – Это не мой муж. Я никогда в жизни не видела этого мужчины.
I
Стэнли Хоуп в сдвинутой на затылок кепке, засунув руки в карманы, явился домой ровно на час позже обычного. Мать сразу же оторвалась от шитья.
– Где тебя носило, Стэн? Я тут чуть с ума не сошла от страха.
– От страха за меня?
Такая уверенность в себе была для нее внове.
– Да брось ты, мам. Я ведь не ребенок.
– Ты все, что у меня есть, и когда знаешь, что по улицам болтается какой-то тип и всаживает нож людям в спины, поневоле задумаешься.
– Между прочим, – уже более привычным голосом откликнулся Стэнли, – если хочешь знать, именно поэтому я и задержался.
– Как это?
– Полиция, – загадочно вымолвил Стэнли.
– То есть… Только не говори мне, что тебя забрали в участок.
– Меня? Что это тебе в голову пришло?
Миссис Хилл, соседка, зашедшая выпить чашку чая и вызвавшаяся остаться до возвращения Стэнли, подняла голову и с явным неодобрением посмотрела на него.
– Я знаю, что мне пришло в голову. Мне пришло в голову, молодой человек, что твоя задница соскучилась по домашним туфлям.
