– Я вообще-то не дерусь. Во всяком случае, без особой причины.
– Причина есть. Этот хмырь плохо обошелся с женщиной. Спровоцировал ее на опрометчивый поступок, а затем нанял одного бугая, чтобы тот ее избил.
– Какая гнусность. Эта женщина – вы?
– Нет, моя подруга. Вот познакомься. Жанна.
Жанне пришлось открыть дверцу, выбраться из машины и поклониться. Он тоже поклонился, благоговейно взял за кончики пальцев и подержал – словно бы на весу – ее руку. При этом подругами было замечено (они со значением переглянулись), что на его руке два обручальных кольца.
– Рад знакомству. Николай, – назвал он себя, поправил пиджак, перешитый из морского кителя, и поддернул брюки, понизу обтрепанные до бахромы, накрывавшей давно не чищенные ботинки и сползавшей дальше под каблук.
– Жанна тоже безумно рада. – Чтобы не затягивать всю эту канитель, Лаура сочла себя вправе высказаться за подругу. – Так ты берешься?
– Берусь, – сказал он, снимая очки так, словно без них видел гораздо лучше и чувствовал себя увереннее.
Некоторое время всем троим пришлось подождать в кабине. Все трое молчали. Лаура сочла, что молчать, конечно, неловко, даже неприлично, но еще неприличнее было бы пытаться завести разговор, когда говорить заведомо не о чем. О главном они условились, а отвлекаться на что-то постороннее не было никакого резона. Это могло лишь помешать, увести не туда.
Впрочем, по мере того как ожидание затягивалось, она нашла тему для разговора и с безразличным недоумением спросила:
– А почему у вас два обручальных кольца? Вы двоеженец?
– Просто у меня было две жены, и каждой я оставил по квартире. Одной даже в высотном доме.
– Значит, и положение вы занимали соответственно высокое? Впрочем, ваш брат любит так о себе говорить.
– У меня нет брата. А сам я действительно занимал высокое положение. Я был министром иностранных дел.
– Простите, а ваша фамилия?..
– Чеботарев, с вашего позволения.
– Что-то я не помню министра с такой фамилией.
– Я был министром, так сказать, теневым. Но без моего ведома ничего не делалось.
– Так это вас надо благодарить за успехи нашей внешней политики?
– Во всяком случае, я принимал участие.
– С вами консультировались?
– Нет, участие мысленное, на расстоянии…
– Так вы телепат? Или вы имеете выход в некую ноосферу? – Последнее слово Лаура произнесла с таким преувеличенным уважением к предмету, что за ним угадывалось явное пренебрежение.
– Нет, я баловством не занимаюсь. У меня другие методы.
– Какие же?
– Не знаю, как объяснить. Ну, можно сказать, сакральные…
– Тихо. Объект появился. Работаем, – прервала их разговор Жанна.
Действительно, из подъезда с прямой осанкой вышел англичанин. Он постоял, огляделся, снял и протер очки, брезгливо высморкался и медленным шагом, вынося вперед палку с набалдашником, двинулся им навстречу.
– Мы выйдем вместе? – спросила Жанна упавшим голосом.
– Сиди. Сначала выйду я, а затем Николай. А ты сиди, – повторила она так, словно это повторение было равнозначно объяснению причин, вынуждавших подругу остаться в машине.
– Нет, я должен первым, уж вы простите… – Чеботарев, опередив всех, выбрался из машины.
Он поддернул брюки, чтобы бахрома на штанинах не попадала под каблуки, затянул потуже ремень и смахнул с себя налипшие лепестки роз. Таким образом придав себе соответствующий вид, в чем-то даже угрожающий, он преградил дорогу англичанину.
