Он погружался в какое-то лихорадочное полубредовое состояние. Так, рассуждая сам с собой, Он впал в дрему. Ему снился красивый светлый лес, где солнце играет тенями, где животные не боятся людей, а люди их не обижают, и где Они вдвоём, где Они счастливы.
Ему представлялась прежняя жизнь. Теплая, светлая и чистая изба, в которой всегда было радостно и весело. Он видел себя со стороны. Вот Он приходит после долгого и изнурительного рабочего дня в поле. Но усталости не чувствуется, ведь Он возвращается к Ней. Открывает большую, очень крепкую дубовую дверь и видит: стол накрыт. От дымящейся деревянной тарелки щей исходит потрясающий запах, огромный ломоть черного хлеба, наверняка мягкого и безумно ароматного, так и просится в руки, просто нет сил устоять. Но где же хозяйка? Комната пуста, только кот Баюн трется об ноги и довольно урчит. Недолго думая, Он садится за стол и хватается за ложку. Но не успевает он поднести полную ложку ко рту, как чьи-то руки закрывают Ему глаза. Ложка плюхается обратно в тарелку. Он проводит по этим рукам, форма и нежная кожа которых сразу дают понять, кто это. Её руки медленно освобождают глаза и ложатся Ему на плечи. Он чувствует прикосновение Её волос, которое сменяется прикосновением Её щеки к Его щеке. Как же Она это терпит – Он не подрезал бороду уже дня два, а она этому только рада! Блаженство накатывает на Него. Ведь так можно сидеть бесконечно долго. Так можно сидеть всегда…
Им нравилось, что к ним очень часто заходили гости, ведь им хотелось поделиться своим счастьем с другими, и люди это чувствовали. Всем хотелось прикоснуться и получить свою частичку этого счастья. В доме у них никто никогда не грустил, и даже самый хмурый человек через пару минут начинал улыбаться, такова была сила любви. Их любовь была так гармонична, и она была такой полной, что ее волны выплескивались через край, захватывая всех, кто находился рядом.
Страшный визг вырвал Его из дремотного состояния. Очнувшись после такого радужного сна, трудно было что-то предпринимать, и поэтому Он только смотрел. Как ни удивительно, луна хорошо освещала всё вокруг (и как она сумела пробиться через общую мрачность?). Похоже, завтра полнолуние, так что можно было спокойно (хотя спокойно ли?) оглядеться. Но апатия, связанная с резким переходом от радости к тьме, создавала какое-то созерцательное настроение. Он все ясно видел, все замечал, и все у Него откладывалось в голове, но эмоций не было. Конечно же, не было и страха. Ему было как-то всё равно: случится что-нибудь, не случится – какая разница.
Как стало сразу понятно, визжал кабан, и это, похоже, был его последний визг. Части растерзанной туши были разбросаны почти по всей полянке, что находилась между деревом и ручейком. Только голова осталась целой и злобно смотрела на Него, лежа в центре останков. Возможно, это была всего лишь игра света, но где-то на задворках сознания шевелилась мысль, что это не так.
