Но в одном он был твёрдо уверен. «Ни в коем случае, не проявлять страх, коим питается большинство тёмных существ» – подумал Аскольд, решив, что Эго не был исключением.
– Солнышко, а ты знаешь, папа привёл с собой волшебника. И сегодня он придёт к нам погостить аж на несколько дней. Я попрошу его, чтобы он дал тебе волшебный амулет и, если тебе будет страшно, то амулет защитит тебя.
– К нам приедет волшебник? – обрадовалась Эвилин.
– Да. И он ждет не дождется, чтобы показать тебе волшебную сказку.
– Ух ты. Хочу сказку о лошадках.
Эвилин начала кружиться в танце, иногда подпрыгивая от радости. А Аскольд, незаметно от дочери свернув рисунок, запихнул его в карман, чтобы она больше не вспомнила о плохом.
– Ну теперь твоя очередь закрыть глазки и протянуть руки. У меня для тебя тоже есть подарок.
Эвилин сразу же закрыла глаза и протянула руку.
Достав из маленькой сумки за пазухой игрушку, вырезанную из красного дерева, он вручил её дочери и сказал:
– Всё. Можешь открыть глазки и посмотреть.
Открыв глаза и увидев игрушечную лошадь, Эвилин прямо-таки завизжала от восторга и напрочь забыла обо всём. Радуясь подарку, она побежала к своей кукле Виоле и, усадив её на лошадь, сказала:
– Папа, папа смотри. Теперь у Виолы тоже есть лошадка.
Видя радостную улыбку дочери, Аскольд слегка успокоился. Для него её радость была равноценна счастью.
– Ну а теперь пора бы тебе и поспать.
– А ты расскажешь мне сказку?
– Ну разве что одну.
– Хорошо.
Чуть позднее Аскольд дочитывал конец сказки о легендарном рыцаре света, защитившем мир от темных сил.
– … И тогда Шрайк обернулся драконом света. Это был величайший дракон, которого еще не видывал мир. И был настолько огромен, что возвышался выше крепости, а его крылья затмевали сами небеса. Его глаза сияли словно солнце, олицетворяя его искренние порывы чувств защитить этот мир. И глядя в лицо своим недругам, он изрыгнул из пасти белым пламенем и прогнал всю тьму из этого мира. И с тех пор он стал нашим защитником, мы нарекли его – «Хранителем мира».
Закончив рассказывать сказку, он обернулся и посмотрел на дочь, но она, свернувшись калачиком, уже сопела на его руке. Медленно и аккуратно убрав руку, чтобы не разбудить её, он встал с кровати и, укрыв её одеялом, на цыпочках вышел из комнаты.
Потягиваясь и разминая затекшие плечи, Аскольд вошел в свою комнату и заметил, что его жены уже не было в постели. Заволновавшись, он небрежно бросил мундир возле рабочего стола, вышел из спальни на балкон и почти сразу застал весьма увлекательный момент. Жанетт в легком синем платье, на фоне огромной луны, стояла облокотившись на перила и смотрела куда-то вдаль. В этот миг она, будучи окутанная сиянием луны, выглядела просто бесподобно, что Аскольду даже показалось, будто перед ним, снизошедши на землю, стояла лунная принцесса.
Заметив чье-то присутствие Жанетт, обернувшись, слегка сузив взгляд, заметила очарованного мужа.
– А, это ты, дорогой.
– Ну как ты, милая? Как себя чувствуешь?
– Со мной всё хорошо. А что? Что-то случилось?
Подумав, что она ничего не помнит, Аскольд решил, что пока не стоит её расспрашивать о случившемся, и промолчал. Не желая отвечать на её вопрос, Аскольд, увиливая плавно, сменил тему разговора.
– Да так. Ничего особенного. Кстати, любовь моя. Сейчас ты так обворожительно выглядишь. Просто услада для моих глаз.
– С чего это ты вдруг? – удивилась Жанетт, но затем, скромно улыбнувшись, поблагодарила – Но спасибо на добром слове, мне весьма приятно.
