Максим растерялся. Он не видел ясно, как ответить на её зов, не мог ещё правильно осознать её желание и смешался.
– Что ты молчишь, Макс? Я что, не хороша для тебя?
– Да как ты можешь! Это я для тебя…
– Вот это не тебе решать, да! – нервничая, Наташа начинала добавлять своё «да», как отрывистое щёлканье бича, ставившего собеседника на место.
– Но, что я могу, Наташа? Я растерялся…
– Растерянный, да?.. Ты меня в жёны собираешься звать или нет?
– Наташка,.. голова кругом… Я бы самым счастливым был, сама знаешь. Но разве это возможно?
– Знаю, что был бы, а почему не зовёшь тогда? Я женщина, ты мужчина, мы свободны, мы любим – почему мы не можем пожениться?
– Так недосягаемо, не про меня, словно… Ты уедешь, в Петербург не вернёшься…
– А, что, Максим Андреевич, после отъезда моего, другая появится, да? Какая тебе разница, если любишь? «Разлука научит тебя любить по настоящему» – помнишь эти слова?.. Ты долго ещё будешь сомнения свои жевать, мужчина?..
Картузов нежно прикрыл ладонью её рот и произнёс:
– Не будет других у меня. Никогда, помни. Не нужен никто. Только ты. Я люблю тебя, Наташа! Первый раз я так хочу того, что скажу – будь моей женой, если посчитаешь возможным… Вот, позвал, – Максим смотрел с вопросом на девушку.
– А почему молчал так долго? Сомневался в себе или во мне?
– Только в том, что не пара тебе. Больше ни в чём.
– За меня не решай, да?
– Я не понял, ты согласна?
– Завтра в двенадцать дня мы с тобой женимся, Максим!.. А теперь целуй уже меня скорее, позже всё объясню.
Максим, плохо понимая, не нашёлся в словах и просто обнял свою… невесту.
– Как же завтра, Наташа? – спросил Картузов, намного позже. – Мне ведь на работу нужно выходить. И потом – так сразу не регистрируют, там ждать нужно месяц, а то и два.
– Ты недооцениваешь свою будущую жену, прозорливый мой, – Наташа лежала на его груди и водила пальцем по плечу, объясняя голосом, каким говорят с детьми. – На работу тебе выходить не нужно – Аким выйдет, будет трудиться до следующего воскресенья. А потом ты его подменишь, отработаешь. Пойдёшь утром, сдашь ему смену. Я позвонила Танюшке – мы обменялись телефонами – объяснила ситуацию и она всё устроила. Таня, кстати, будет моим свидетелем в загсе, а твоим будет её старший брат.
– А загс?
– Ты даже не представляешь себе, что могут сделать всего сто долларов, – улыбнулась Наташа. – Нас ждут с твоим заявлением, симфоническим оркестром, фейерверком и красной ковровой дорожкой… Это шутка, конечно. Подойдём без десяти, заполним заявления, а ровно в двенадцать часов нас распишут честь по чести и тебе не отвертеться, понял? – она потешно хихикнула. – Я – девушка порядочная, как любила говорить моя бабушка.
– Славная у тебя бабушка… А паспорт?
Наташа вскинулась:
– У тебя не в порядке паспорт? – спросила она встревожено.
– Мой в порядке, а твой?
– О-о-о …. – облегчённо протянула Наташа. – У меня их целая пачка, мне же вернули документы, диплом… Разве я не говорила?
– Как это, пачка? – удивился Максим.
– Ну вот, считай: паспорт гражданина Латвии, загранпаспорт латвийский, паспорт гражданина России и российский загранпаспорт.
– А ты гражданка России?
– Конечно. У меня папа русский и я наполовину русская. Владимир мне сразу сделал российские документы, как приехали, чтобы проще было жить и ездить… А ты свой потом поменяй, хорошо? Не хочу я других женщин в твоём паспорте. Только я буду. Ладно?
