— Знала бы раньше, что для того, чтобы тебя разморозить, стоило голой перед тобой пройтись, давно бы это сделала, — хихикнула я.
— Давно уже разморозила, — шепотом ответил парень.
Гер вдруг резко опустился на колени передо мной, заставив меня густо покраснеть. Запоздало вспомнила, что я полностью обнажена. Свела колени вместе и попыталась ладошкой прикрыть короткие волоски. Я не готовилась к этой встрече. Но Герасима ни капли это не смутило. Вскинув не меня потемневший взгляд, мягко перехватил мою ладошку и поднёс к губам. Поцеловал ласково. Переплёл пальцы вместе и завёл за мою спину, прижимая к стене.
— Гер! — попыталась пискнуть протестующе, когда другой рукой мужчина поднял мою ногу и закинул себе на плечо. Боже. Я от смущения готова была сгореть! Настолько открытая и бесстыдная поза! Но только вот глаза любимого блеснули. И я готова поклясться, что увидела в них восхищение. — Гер! — рукой зарылась в волосы на его затылке, пытаясь остановить, когда мужчина подался ближе. Но куда там? Горячие и до одури жадные губы прижались к сосредоточению моего желания. Со стоном откинула голову назад, ударяясь затылком о стену позади. Слишком откровенно. Слишком порочно. Слишком бесстыдно. Слишком хорошо. Всего слишком. — Гер, я стесняюсь, — призналась шёпотом. — Я никогда ещё…
Совершенно неожиданно, заставив меня вскрикнуть, Герасим поднялся и развернул меня лицом к стене. Подхватил под колено и приподнял выше, отрывая от пола.
— Гер, что ты… — осеклась на полуслове, услышав за спиной звук расстёгиваемой молнии. Замерла в ожидании. Почувствовала, как сосредоточения желания коснулась возбуждённая плоть любимого. Задрожала. Задержала дыхание. И шире распахнула глаза.
— Глупая моя, чего стесняться? С ума меня сводишь, крышу рвёт от одного твоего присутствия.
С этими словами мужчина вошёл на меня на всю длину. Без подготовки. Зажмурилась, ожидая разрывающей на части боли, но её не последовало. Только тянущее чувство наслаждения и наполненности прошибло с ног до головы. Ноготками стала царапать стену, лбом вжимаясь в неё и пытаясь передать ей весь свой жар. Слишком хорошо, даже не верится, что правда. Настолько хорошо, что я готова кричать, что я и делаю.
— Посмотри на меня, Лиля, — рыкнул, пальцами подцепив подбородок и развернув моё лицо к себе. — Ты моя, слышишь? Не того сосунка, который подарил тебе цветы. Моя!
— Боже, Гер, ты… — голос сорвался, когда Герасим вновь плавно шевельнул бёдрами, входя в меня. — Ты ревнуешь?
— Да, — прикусил мой подбородок, совершая очередной толчок. — Ревную.
От того, насколько быстро и несдержанно двигался Герасим, я закричала, чувствуя приближение странного чувства.
— Лиль, — Гер вдруг начал аккуратно трясти меня за плечо, — чего кричишь? Лиля!
Распахиваю глаза, ртом хватая воздух, и сажусь на кровати, чуть не ударив маму по носу. Хлопаю глазами, не понимая, где я.
— Доча, тебе плохо? — рука мамы коснулась лба, проверяя температуру. — Кошмар приснился?
А я слов подобрать не могла, глядя на сидящую напротив маму. Боже. Это. Был. Сон. Настолько реалистичный, что внизу живота всё до сих пор сжимается.
— Да, мамуль. Сон, — выдавила из себя.
Вот только не кошмар. А мечта. Самая большая и заветная. Мечта, которой не суждено воплотиться в жизнь. Мечта, которая так и останется сном.
— Спи, ещё пять утра, — мама поцеловала меня в лоб.
— Хорошего дня, мамуль.
