Не хочет. Ой, как не хочет.
Уж Даня как никто другой знает, насколько ма у меня обстоятельная. Она здесь быстро наведёт свои порядки. Тогда не только я после отбоя никуда из дома не выйду, для Дани комендантский час тоже устроят.
― Горошек, ты... ― цедят, обречённо скуля.
― Кто? ― стягивая свитер и оставаясь в топе, ехидно переспрашиваю.
― Заноза ты в заднице, ― вздыхают, устало прилипая к дверному косяку. ― Вот кто.
Отлично. Маме докладываться точно не будут.
― Вовсе нет. Ты сам из всего проблему делаешь.
А Добику нравится купаться. Он прям с таким энтузиазмом ловит пастью воду, льющуюся на него из лейки, что я за минуту сама вся мокрая становлюсь.
― Как думаешь, почему? Ты хоть представляешь, какой контингент в этих барах ошивается?
― Именно по этой причине, во избежание инцидентов, и предусмотрена охрана.
― Хоть охрана есть, и то хорошо. И всё равно мне нужен адрес.
― Зачем?
― Чтобы забирать тебя.
Забирать и контролировать, ага.
― Я и сама прекрасно справлюсь.
― Да уж, вижу, ― кивают на пса. ― Так справляешься, что всех подряд сюда тащишь. Адрес, Сань. Адрес. В твоих же интересах идти на сотрудничество.
― Не скажу.
― Я же всё равно узнаю.
― Может быть, ― отключаю в кране воду и поспешно прикрываю лицо руками, потому что псинка вздумала отряхнуться.
Ааа! Вот это цунами! Весь кафель с зеркалом теперь в брызгах. И не только они...
Знаю, что не стоит, но меня всё равно пробивает на дикий смех при виде обтекающего Дани. Он-то прикрыться не успел.
Ой, ей. Судя по его плотно сжатым губам и вздувшимся венам на скрещенных руках, он едва сдерживается, чтобы меня не придушить.
Нас обоих.
Жду бурю, но её не происходит. Каменное тело приходит в движение, раздражённо вытирает с подбородка стекающие капли и, развернувшись, просто уходит.
― Ты куда? ― озадачиваюсь.
― СПАТЬ! Не забудь отмыть ванную и пол! ― рыкают на всю квартиру и в сердцах хлопают дверью своей комнаты.
Мда-а.
― Вот ты зачем меня подставляешь, а? ― укоряюще грожу пальцем доберману. ― Если хочешь остаться, нужно быть хорошим мальчиком.
А это точно мальчик. Я проверила.
Отчитываю, но в ответ получаю лишь "гав".
"Гав" и всё тут. Эх.
― Ладно, пошли. Найду тебе что-нибудь вкусное, ― отчаявшись достучаться, увожу нового друга на кухню.
Честно говоря, я страшно устала, а глаза и вовсе слипаются, но что я делаю в семь утра? Правильно: лезу в интернет, читая о правильном питании собак.
И да, фарш обламывается. Говорят, он слишком мелкий и выходит транзитом, так что лезу в морозильник за мясом. Пока его разморозишь, пока нарежешь, пока со шваброй попрыгаешь...
Короче, только спустя ещё час, наконец, без сил падаю на постель. Утыкаюсь носом в подушку и моментально проваливаюсь в сон. Такой приятный, бессновиденческий и глубокий, что...
― Саша, мать твою! ― истошный ор, разнёсшийся по квартире, заставляет подорваться, очумело тряся головой. ― Я тебя сейчас убью!!!
Растерянная, вылетаю в коридор, сонно растирая глаза. Что я там опять успела натворить? Дышу, живу, существую?
Ой. Нет. Не я.
― Саня, мать твою! ― взбешенно суют мне под нос изгрызенный кроссовок. ― Следи за своей псиной!
― Как? Я ж спала.
И, видимо, не плотно закрыла дверь. Вот Добик и прошмыгнул.
― Значит, не спи. Привязывай его к батарее. Мне плевать.
― Себя к батарее привяжи, ― сердито бурчу.
Достаточно громко, чтоб Даня услышал.
И взбесился ещё больше.
― Что-что, прости? ― понижают голос, добавляя в интонации не предвещающую ничего хорошего лилейность.
