Команда доктора Уолтера - страница 23

Нет, не стоит вульгаризировать, не так все просто: он не простой хирург, и один из лучших в мире в области трансплантации внутренних органов. И все-таки то, что делали ученые, Алекса завораживало: из клеток вырастает орган! Никому не надо умирать, чтобы другой мог жить. Он бы не смог стать ученым, как эти их старцы: Риоджи, Стив и Роберт. Вот таким как они и стоило жить долго. Такие геронты нужны человечеству, это понятно. Хотя есть же еще Люк и даже мальчишка Майкл Спарк. Если бы у него был такой сын, он бы им гордился. Хотя хамство с его стороны так говорить: у него тоже прекрасные сыновья. Таким как Майкл надо стать геронтом, чтобы больше успеть. Алекс невольно улыбнулся: вот ювеналом Майклу становиться смысла не имело. Упитанный, некрасивый молодой человек, с редкими рыжеватыми волосами и козлиной тоже рыжей бородкой. Он, Алекс, даже сейчас в свои 71 год, даст ему сто очков вперед. Любая девушка его… а была ли у этого Майкла хоть одна подружка? Не факт, не факт… Алекс снова свысока улыбнулся, как будто толстый рыжий мог его видеть.

Майкл Спарк

Если бы Майкл знал, что ювенал доктор Алекс Покровский о нем думает, он бы очень удивился, причем удивился неприятно, когда бы ему стало известно, как доктор Покровский о нем думает, в каких выражениях. Услышал бы про "козлиную бородку и реденьние волосенки", прямо морду бы набил. Майкл никому и никогда не бил морды. У представителей его поколения и круга это было совершенно не принято. Кто-то и сейчас "бил морды" в барах среднего запада, но он в таких местах даже никогда не был и наверняка о подобных неврастенических практиках знал только из кино.

Майкл родился в семье провинциального врача из Вермонта, который, как в старые времена, разъезжал по больным на своем неновом форде в пригородах Берглинтона. Папа и мама Майкла до сих пор считали Калифорнию диким западом, а орегонцев и вашингтонцев – неотесанными мужланами безо всякой культуры. Когда Майкл, блестяще закончив среднюю школу, собирался подавать документы в Беркли, Стэнфорд и Калтек, папа не переставал бубнить, что жить среди этой деревенщины неприемлемо. Папа гордился своей англосаксонской принадлежностью, был снобом, членом довольно дорогого кантри-клуба, имел в гардеробе смокинг, считал себя "денди" и презирал обладателей джинсов и кроссовок. Майкл был единственным сыном, и отец возлагал на него большие надежды. "Пойми, сынок, мы, истинные янки, должны быть гибкими, пусть никто не догадывается, что ты на самом деле думаешь, не умничай, но и спуску никому не давай. Будь деловитым, немногословным, шути только с равными себе. Остальные просто не смогут оценить твои шутки. Понял меня, сынок? Тебя ждет большое будущее" – папа учил Майкла жизни, как будто предчувствовал, что они скоро расстануться навсегда.

Майкл закончил факультет Биологического инжиниринга в MIT. Учился он настолько блестяще, что его взяли в собственную аспирантуру в докторскую программу, что было невероятной редкостью. В 25 лет он был принят в программу постдока в Хопкинс. Несмотря на молодость, публикаций Майкла в научных журналах ждали, и он становился ведущим специалистом по выращиванию органов из стволовых клеток. Специалистом по получению проекции органа в формате 3Д.

Майкл сидел на диване в своей однокомнатной квартире и самодовольно улыбался, думая о трех старцах лаборатории и примкнувшему к ним ювеналу Люку, с которым он сегодня ходил на ланч: "Да, куда бы они все без него делись! Спору нет, все эти престарелые ребята – классные специалисты, уж он-то мог об этом судить, но как "подвешивать" биологическую структуру, органоид, с разными типами клеток, четко выявляя их морфологию, механические и химические свойства – это умеет только он. Это он, Майкл Спарк, придумал, как "подвешивать" образцы во время печати в среде из микрометровых гелевых частиц. Нет, ну они все, понятное дело, имели представление, как он это делает, но… и только. Правильно, он это делает при помощи специальных гидрогелей, которые не он разработал, но именно он следит за тем, как придать им нужную структуру. А что, ему кто-нибудь помог, когда он мучился, чтобы не дать гелю с клетками опускаться на дно в процессе печати и во что бы то ни стало сохранить конфигурацию органоида в процессе застывания? Это он придумал, как, изменяя вязкость среды, регулировать разрешение печати. Да мало ли было трудностей, но сейчас они их разрешили, и вот, пожалуйста… в пятницу будут очередную печень пересаживать.