Над дальним краем бетонной разгрузочной площадки прозмеилось щупальце и схватило Норма за ногу. У меня отвисла челюсть. Олли от неожиданности издал какой-то странный горловой звук. Щупальце было толщиной около фута в том месте, где оно обернулось вокруг ноги Норма под коленом, и, может быть, четыре-пять футов там, где его уже скрывал туман. Серое сверху и почти телесно-розового цвета на внутренней стороне, где рядами располагались присоски – они двигались и шевелились, словно сотни маленьких сморщенных ртов. Норм посмотрел вниз и увидел, что его держит. Глаза его расширились от ужаса.
– Уберите это от меня! Эй, снимите это! Боже, уберите эту чертову штуку!
– О Господи! – простонал Джим.
Норм ухватился за нижнюю кромку двери и подтянул себя назад. Щупальце чуть вздулось, как мускулы на руке, когда ее сгибают, и отдернуло Норма обратно, ударив головой о гофрированную поверхность стальной двери. Потом оно напряглось еще раз и вытянуло Норма до половины на улицу. Рубашка его зацепилась за нижний край двери, и ее вытащило из брюк. Норм снова рванулся и подтянул себя назад, словно спортсмен на перекладине.
– Помогите же мне! – всхлипывая, просил он. – Эй, вы, помогите мне! Пожалуйста!
– Иисус, Мария, Иосиф… – пробормотал Майрон, увидев, что творится, когда он вышел из генераторного отсека.
Я стоял ближе всех. Схватив Норма за пояс, я дернул изо всех сил, откачнувшись назад на каблуках. Секунду мы действительно двигались назад, но только секунду. Это было все равно что тянуть круглую резинку или конфету-тянучку. Щупальце подалось, но не отпустило. Из тумана выплыли еще три щупальца и потянулись к нам. Одно ухватило болтающийся красный фирменный фартук Норма и рывком содрало его. Когда щупальце скрылось в тумане, крепко сжимая эту красную тряпку, я вдруг вспомнил, что говорила моя мать, когда мы с братом начинали выпрашивать у нее что-нибудь, что она не хотела нам покупать – конфеты, комикс или игрушку. Она говорила: «Нужна она тебе как курице флаг». Я вспомнил об этом, когда увидел, как щупальце машет в тумане красным фартуком Норма, и рассмеялся. Только мой смех и крики Норма звучали почти одинаково. Может быть, никто, кроме меня, и не понял, что я смеялся.
Другие два щупальца слепо скользили взад-вперед по разгрузочной площадке, издавая тот самый скребущий звук, что я слышал раньше. Затем одно из них наткнулось на левое бедро Норма и скользнуло вокруг, задев меня за руку. Оно было теплое, пульсирующее и гладкое. Наверное, если бы оно вцепилось в меня своими присосками, я бы тоже оказался на улице. Но щупальце меня не тронуло, схватив только Норма. Третье обвило кольцами его другую лодыжку, и теперь все три тянули Норма наружу.
– Помогите мне! – закричал я. – Олли! Кто-нибудь! Помогите!
Никто не подошел. Не знаю, что они там делали, но на помощь мне никто не пришел.
Я взглянул вниз и увидел, как щупальце, обвившееся вокруг пояса Норма, въедается в кожу. Присоски в полном смысле слова поедали Норма в том месте, где рубашка выбилась у него из-под брюк. Красная, как сорванный фартук, кровь начала сочиться из проеденной пульсирующим щупальцем полосы кожи.
Я ударился головой о нижний край наполовину поднятой двери, и ноги Норма снова оказались на улице. Одна кроссовка Норма соскочила с ноги; из тумана тут же появилось новое щупальце, крепко схватило его концом и снова скрылось в тумане. Побелевшие пальцы Норма цеплялись за нижний край двери мертвой хваткой. Он больше не кричал, только голова болталась из стороны в сторону да дико метались длинные черные волосы.
