– Откуда у меня автоматчики? Механики-водители, командиры экипажей, заряжающие, мотористы и механики, водители грузовых автомашин. Ещё, правда, взвод артиллерийской разведки. Но ведь они всё больше с оптикой и рациями работают, какие из них стрелки?
– Может, добровольцы найдутся?
– По своей воле башку под бандеровские пули подставлять? Сомневаюсь. То ли дело – за бронёй самоходки сидеть. Опасно, конечно, однако при попадании вражеского снаряда не весь экипаж гибнет. Но то дело привычное. Ударил снаряд – откидывай крышку люка и из машины – вон. И никого уговаривать не надо, покидают самоходку быстрее любого норматива. А впрочем – попробуй. Возражать не буду.
М-да! Сергей вышел от комполка в расстроенных чувствах. Одно дело, когда отдан приказ, и его надо выполнять, и совсем другое – добровольно идти на зачистку территории. Как себя вести? А вдруг встретятся в лесу бывшие сослуживцы? Стрелять по ним?
Тем не менее, к своему удивлению, Сергею удалось набрать десяток добровольцев. Он, когда разговаривал с самоходчиками, упор на сознательность делал, на комсомольскую совесть. А с другой стороны, добровольцы – оно и лучше. Приказ по-всякому выполнить могут, а добровольцы – со всем тщанием, сами же вызвались.
Слава богу, автоматы были у всех. Раньше экипажи имели табельные наганы. Теперь же только у командира САУ и механика-водителя пистолеты ТТ, а у двух членов экипажа – автоматы ППШ. Случись – подбили машину, от немцев обороняться можно.
Сергей распорядился по два запасных магазина взять, и под его командой целый десяток бойцов заявился в отделение НКВД.
Симонов аж задохнулся от радости.
– Неужели командир дал?
– Добровольцев-комсомольцев набрал, удалось десять человек привлечь. Только не автоматчики они, пехотных навыков не имеют.
– Стало быть, повоюем. Погоди маленько.
Капитан вышел из комнаты и почти тут же вернулся с «сидором», позвякивающим стеклом. «Неужели капитан выпивку взял?» – удивился Сергей.
На грузовике местечкового отделения отъехали по грунтовке километров на десять. Командовал зачисткой капитан. Его территория – ему и руководить.
– Значит, так, бойцы! Строимся в цепь. Промежуток между соседями – десять метров, чтобы видели друг друга. Идём в сторону вашего полка. Под ноги глядим, а не ворон считаем – и немцы, и бандеровцы могут мины оставить. Если проволоку заметите в траве – не трогайте, это растяжка минная. Встретятся в лесу посторонние – всех задерживать. А уж если оружие в руках увидите или сопротивление при задержании окажут – стреляйте на поражение. В лесу своих не будет, только чужие. Вопросы? Нет вопросов. Становитесь, и пошли вперёд.
Вместе с Симоновым и Сергеем цепочка растянулась вширь на полторы сотни метров. Узковат невод! И у солдат опыта мало, не разведчики. Идут, как слоны, треск от сучьев на весь лес стоит. Услышав его, бандеровцы могут просто в сторону уйти.
Несколько минут они шли спокойно. Потом справа громыхнула граната. «Наша лимонка!» – определил Сергей и побежал к месту взрыва. Но бежал осторожно, глядел под ноги.
– Что случилось?
Несколько солдат лежали у дерева, один охал и стонал. По левой брючине расплывалась кровь.
– Растяжку не заметил. Его счастье – от гранаты далеко был, и дерево немного прикрыло.
Раненого перевязали индивидуальным перевязочным пакетом.
Конечно, Сергей знал, что не на увеселительную прогулку солдат вывел, но чтобы вот так, сразу после инструктажа боец ранение получил? Да ему Рощекаев голову снимет!
