Мелкие колючие снежинки, гонимые лёгким ветерком летели прямо в лицо Александра, стоявшего на мостике, и немного пощипывали щёки. Однако отворачиваться не хотелось совсем. После затяжной и сырой осени хотелось, наконец, ощутить присутствие зимы. Середина декабря в Латвии не радовала сибирскими морозами, но акваторию Военного канала и Заводской гавани всё же начало сковывать льдом.
– О чём мысли командирские? – поинтересовался старший механик, поднимаясь на мостик.
– Да всё о ней, Николай Витальевич, об этой батарее треклятой. Ведь что получается: срок годности у неё максимум пять лет, а она три года уже отстояла на складах после изготовления и что нам остаётся?
– Один – два года эксплуатации, плюс – минус пара УПЦ.17
– Вот я и говорю, безобразие, а впереди боевая служба!
– Не переживай, Николаевич, – стармех, дружески похлопал старпома по плечу, – не на два года идём ведь, а только на два месяца.
– Всё равно безобразие, хотя бы потому, что вместо пятидесяти четырёх суток на замену всех четырёх групп аккумуляторной батареи нам дают всего тридцать шесть.
– Справимся, время терпит, у нас ведь сначала ремонт дизелей и других технических средств, а уж потом замена батареи…
– Ты ещё скажи, что потом и командир из отпуска выйдет.
– Думаю, Александр Николаевич, легче тебе «губозакатывающий» станок заказать в заводе, чем надеяться на Зайкова что тот выйдет. Он пока всё не отгуляет, даже нос казать перед комдивом не станет.
– Это точно! – подтвердил замполит, присоединяясь к беседе коллег.
– А где, интересно было партийно-политическое руководство нашего славного крейсера пока мы «героически» всплывали из дока и в «сложных ледовых условиях» переходили к месту ремонта? – дружески подначивая Муренко, уточнил Дербенёв. – Вами даже Александр Иванович Яковенко интересовался убывая после перешвартовки.
– Как всегда, там, где трудно, – ответил за политработника Пимах, – наверное, опять какой ни будь «проект века» готовил?
– Не какой ни будь, а вполне конкретный проект перегородок в казарму, что бы в условиях плюрализма мнений и трезвости мысли организовать лучшую жизнь матросам.
– Например? – не понял старпом.
– Например, по боевым частям и службам разместить весь личный состав, – ответил замполит.
– Что ж мысль хорошая, передовая, – демонстративно подкручивая усы, согласился Дербенёв, – но во что нам с механиком это обойдётся?
– Да всего ничего девяносто килограмм спирта или месяц работы четырёх матросов в деревянном цеху…
2
– Ты что и вправду считаешь, что я тебе изменяю? – нежно улыбаясь и глядя прямо в глаза Дербенёву, спросила Татьяна, упираясь руками в подушку и склоняясь над супругом.
– А как бы ты, интересно, отреагировала, если бы придя однажды домой обнаружила, что я пью чай или кофе, щедро сдобренные алкоголем, в компании, например, финансового инспектора эскадры подводных лодок?
– Надеюсь, ты имеешь в виду девушку финансового инспектора? – уточнила Дербенёва.
– Естественно! – недоумевая, ответил Александр.
Только что случившаяся близость не позволяла Александру адекватно воспринимать вопросы задаваемые Татьяной, а длинные русые волосы любимой, слегка прикрывающие её обнажённую грудь, водопадом ниспадали на лицо Дербенёва, нежно дразнили и, покачиваясь, требовали продолжения действа. От блаженства глаза закрывались сами собой.
– Нормально отреагировала бы: если моим мужем интересуются другие женщины значит он настоящий мужчина, а такого я никому не отдам!
