И после установки она начала функционировать не сразу, но там хоть было ясно – почему.
– Когддда будддет нужжжда, она включиттттся, – сообщил чешуйчатый плащ.
– А может ты заливаешь? Может она попросту сломалась, и я вам ничего не должен?
Когда я спросил у Юли, как для нее выглядели мои «звонки», совершенные прямо из головы, то она ответила – все как обычно, смартфон подавал сигнал, на экране появлялось мое имя на фоне смешной фоточки, где я держу Сашку, а она тянет ко мне ручонки; разве что при попытке перезвонить ничего не получалось, связь всегда обрывалась на первом же гудке.
Тиззгха зашелестел, как тысяча осин, одеяние его раздулось, полы взметнулись, обнажив нечто черное, извивающееся. В лицо мне ударила волна горячего воздуха, я невольно закрылся ладонью, а когда убрал ее, то передо мной стояли два нелюдя – второй был повыше и потемнее, и будто сутулился под чешуей.
– Человввек, – проклекотал он. – Сссделка в сссиле!
– А оборудование не работает.
– Всякий раз, когда ты пробуждаешь ее ото спячки, она ест плоть твоего мозга. Хочешь ли ты израсходовать его целиком?
Вот это номер, о таком меня никто не предупреждал!
– И за сколько сеансов эта ваша фигня мой мозг сожрет?
Тиззгха повыше наклонился ко мне, под плащом обозначилось движение, будто там зашевелилось сразу несколько рук.
– Мать Кладки не врет. Сделка заключена. Сейчас опасности нет, но риск есть. Придет время – мы напомним о себе. Все ли ясно тебе, человек? Так?
Мать Кладки? Это что, передо мной птица или ящерица женского пола? Сюрприз!
– Ничего не ясно, но ладно. А имя у тебя есть? Надо знать, с кем я договорился.
Тиззгха запыхтели, заперхали в унисон, и я сообразил, что они смеются.
– Ты не выговоришь его, человек. Но попробуй…
Я услышал нечто вроде «Тир-Тир-Вага-Хуммаа», но между знакомыми звуками прятались странные, чуждые, царапавшие слух, даже не понять – гласные или согласные.
– Очень приятно, – сказал я.
– Не думаю. Сделка в силе! – вновь непонятно откуда ударил порыв ветра, и две зеленых конических фигуры слились в одну, мгновение она выглядела толстой и высокой, а потом стала обычной.
А я отправился к столу, и взялся за теплую, вибрирующую телефонную трубку.
– Привет, – сказала Юля чуть устало. – Рада тебя слышать. Как ты там?
– Нормально, – бодро отрапортовал я, стараясь не думать о том, что уже наставил супруге рога, получил по морде, оказался в лапках у шантажистов и под надзором особистов. – Дело такое, работаем…
– Командировка, – проворчала она. – Все знают, чем мужики там занимаются. Расскажи хоть подробно…
– Ну… – осторожно начал я. – Гоняю молодых, а то набрали тут по объявлениям. Один из самой Америки, прикинь… Держит ав…
Слово «автомат» договорить мне не дали – в ухе раздался громогласный треск, и живая трубка напряглась, дернулась в ладони, как рыба на крючке.
– Не все можжно говорррить, человвек, – напомнил тиззгха.
– Да знаю я… Юля, ты здесь?
– Тут. Эх, ты…
Как бы мне хотелось обнять ее, прижать к себе, услышать эти слова не с помощью живой аппаратуры, а лично, но ничего не поделаешь, должен тянуть лямку тут, среди существ, лишь похожих на людей.
– А так у меня все хорошо, здоров, кормежка отличная.
Непонятно как, но за проведенное дома время я ухитрился так и не рассказать, где был и чем занимался. Ну и жена у меня умница – быстро сообразила, что эта тема меня совсем не радует, и перестала ее касаться.
