На следующий день, уже немного освоившись, Лиза пошла после обеда прогуляться на Колабу. Она шла по Козуэй, заглянула в брендовые бутики – все дорого как в Европе, перешла на другую сторону, где вдоль тротуара выстроились крытые лотки уличных торговцев с дешевыми товарами. Попрошаек было не так много, но тут кто-то позвал ее по имени, и она услышала английскую речь. Это были матросы с четвертого корабля – одного звали Кумар, а второй сократил свое имя до СиДжо.
– Такую встречу надо отпраздновать, – сказал весельчак СиДжо.
– Вот уж действительно случайная встреча, мы завтра уходим в море на три месяца, – добавил стеснительный Кумар.
СиДжо сделал знак, и моментально подкатило такси. Он лихо скомандовал: «Пляж Чоупатти».
Ехали недолго и остановились около полосы зеленых насаждений, в основном пальм, заросших кустарником. Сквозь деревья был виден широкий песчаный пляж, достаточно благоустроенный и с разными постройками. Народу было много, одни прогуливались по берегу, другие играли в волейбол, но никто не купался, публика даже старалась не замочить ног в воде. Дышалось здесь, безусловно, легче, чем на городских магистралях – но не более того. Лиза поморщилась и ступила своими босоножками на грязный песок, преодолевая отвращение, она спустилась к морю вместе с ребятами. Коричневая вода совсем не пахла морем.
После того, как сделали несколько селфи, сообразив, что пляж не произвел на Лизу впечатления, СиДжо безапелляционно заявил:
– Едем в Джуху. Это новый шикарный район на другом берегу залива, очень модный. Сам Амитабх Баччан купил там виллу.
– Кто? – спросила Лиза, – это тот старик, который глядит с рекламы на каждом перекрестке.
– Это же самая крутая звезда Болливуда! Там и другие звезды живут, – добавил Кумар, – тебе понравится.
Такси мчалось через длиннющий канатный мост Бандра-Ворли. Остановились у входа в парк Джуху, там, где над воротами красуется львиная морда, прошли через парк с тенистыми деревьями, пальмами, цветущими растениями, кафешками и ресторанчиками и пошли по мощеной дорожке вдоль моря. Лизины спутники с восхищением рассказывали о звездах Болливуда. Она кивала, как будто была хорошо знакома с индийским кино. Ведь кинозвезды здесь почитаются почти как боги, но в то же время они всем так близки, что почти как друзья – свои люди.
В дальнем конце пляжа уже начали появляться нищие лачуги, и они повернули назад. Моряки все время порывались чем-то угостить Лизу, но от уличной еды она отказывалась, а приличное кафе было для них разорительно.
– Панипури! – вдруг воскликнул СиДжо, увидев за лотком толстого торговца, который, улыбаясь во весь рот, наливал что-то из кипящей на керогазе кастрюли в круглые пирожки, – ну, конечно, панипури. Мы даже в море вспоминаем про это лакомство.
В руках у толстяка, повязанного белым фартуком, были хрустящие шарики из теста, которые он начинял горячей жидкостью. Отказаться было невозможно. Вокруг Лизы уже собралась толпа болельщиков, и все скандировали: «Панипури, панипури!»
Лиза взяла шарик размером почти с зефирину и отправила себе в рот. Тесто захрустело, и язык обожгла противная жидкость.
– Понравилось? – с предвосхищением вопрошала толпа.
Лиза поморщилась – ощущение как будто выпила перченую воду из аквариума, и тут коллективный совет решил, что надо было добавить сладкий сироп, а не пряный. Толстяк в белом переднике, выражая готовность, взмахнул своей поварешкой, но Лиза замотала головой и вперилась умоляющим взглядом в СиДжо. И он, наконец, сдался – купил у соседнего торговца кокос с трубочкой. Солнце быстро клонилось к горизонту, и они повернули домой.
