И вот он включил телевизор. Появилась картинка одноместной больничной палаты, где на кровати лежал мэр, рядом стояли приборы, издававшие характерный равномерный писк, а рядом на стульчике дремала пожилая женщина в наброшенном на плечи белом халате. Иван посмотрел на часы, до времени «Х» оставалось несколько секунд. Вскоре время вышло, но ничего не происходило. Иван занервничал и потянулся за сигаретой. Дело в том, что он много раз проверял действие фермента и каждый раз результат был точным, минута в минуту. Но не успел он докурить сигарету, как заметил, что мэр пошевелил рукой. Приборы стали пищать активней, отчего проснулась дремавшая на стуле женщина, она подошла к нему и увидела, что тот открыл глаза.
– Он очнулся, – тихо проговорила она, затем, оглянувшись, понимая, что, кроме неё, в палате нет никого, не считая больного, конечно, она выскочила из палаты. Тем временем мэр стал просыпаться. Иван с облегчением вздохнул и затушил сигарету. Открыв глаза, мэр долго не мог понять, где он, потом заметил какие-то шнуры, прицепленные к рукам, незнакомая обстановка, и не сауна отнюдь, где он иногда просыпался, если не ночевал дома. Это заставило его резко встать, отчего шнуры сорвались с его рук. В это время в палату вбежали доктор, сестричка и пожилая женщина в халате, сидевшая с ним.
– Ложитесь, вам нельзя вставать, – льстиво прощебетал доктор.
– Почему нельзя, что со мной, где я? – растерянно забросал вопросами доктора мэр.
– Ложитесь, успокойтесь, – продолжил доктор, пытаясь силой уложить мэра в постель. Тот с трудом, но дал себя уложить. – Вы в больнице, как вы себя чувствуете? – продолжил доктор, поправляя подушку.
– Да вроде бы нормально, – щупая себя, ответил мэр. – А что со мной было?
– Вы были в коме.
– Сколько?
Доктор посмотрел на часы:
– Где-то около суток.
– Около суток? – переспросил мэр, и лицо его застыло, до него дошло, что то видео со Сталиным – не чья-то глупая шутка, а вполне себе серьёзная угроза. К этому времени в дверях показался полковник, начальник управления. Мэр заметил его и умоляюще посмотрел на него, словно утопающий на соломинку. – Заходи, – обратился он к полковнику, – оставьте нас одних, – продолжил он, посмотрев на всех остальных. Те поспешили покинуть помещение, и, когда все вышли, попросил полковника плотно закрыть дверь.
– Ну, ты как? – спросил полковник, усаживаясь на стул.
– Да как тебе сказать, пока сам не пойму.
Иван с любопытством следил за происходящим. Мэр стал рассказывать про флешку, про голубя, про Сталина и про то, как ему угрожали.
– Флешку мы нашли, но там внутри всё сгорело, ничего не сохранилось.
Что, совсем ничего? – переспросил мэр. – Но ты мне веришь?
Полковник не торопился с ответом.
– Ты там точно один был? А то свидетели говорят, у тебя совещание было.
– Да какое там совещание, я Верке сказал, чтоб никого не впускала, пока я с ним разговаривал, ну, не то чтоб разговаривал, говорил он один, но выглядело так, как если б он читал мои мысли и отвечал мне. Полковник подозрительно посмотрел на мэра.
– Ты ничего не пил? – спросил он.
– Да нет, говорю же тебе, трезвый я был. Я выпил потом. Ну, вот и всё. Больше ничего не помню.
– Коньяк мы проверили, – после некоторой паузы начал полковник, – там всё чисто.
– Тогда что? Что мне делать? Неужели придётся и вправду во всём признаваться? – печально произнёс мэр.
– Не знаю, тебе решать, если он вот так запросто вырубил тебя, то ему, наверное, ничего не стоит… – заключил полковник.
