Танечка ела мало, поклевывая из тарелки, как воробышек, хлеба вообще не взяла.
– Родители-то дома? – поинтересовался Рублев у девочки. Делал он это больше из вежливости, чем из любопытства.
– В Китае, послезавтра чартером прилетят. Завтра отпустите Сережу ко мне после занятий, он уборку поможет сделать?
– Когда я его не отпускал? Ваше дело детское – перед родителями отчет держать по всем вопросам.
Сережка обмакнул кусок хлеба в яичный желток и только промычал нечто выражающее согласие с высказыванием отца.
– Жалко, информатику отменили, – чувствуя, что оживления за столом не прибавляется, Танюша старалась вести беседу.
– Между прочим, – Сергей наконец покончил с глазуньей и тянулся за эклером, – говорят, она вообще уволилась.
Таня чуть не подавилась слоеной трубочкой с кремом.
– Кто говорит? Завуч четко объявила – заболела. Я не ослышалась. Можно Надьке позвонить, переспросить!
– Вас специально дезинформировали, мне Белкин по секрету рассказал. Когда в ее десятом честно признались, у одной девочки сердечный приступ был. Или не приступ – истерика, а может, припадок. Короче, «скорую» вызывали, домой звонили. Поэтому решили сообщать плохие вести аккуратно – Аленку ведь любили все. Белкину можно верить – его старшая сестра в приемной директора секретаршей сидит. Кстати, я даже знаю, кто в обморок падал, – миллионерка.
– Это та, которой пиццу носят из ресторана?
– Точно, дочка спонсора, Ира Волошко.
Рублев с Подберезским переглянулись. Трудно сейчас решать, но возможно, что этот трогательный факт станет одним из звеньев в цепочке, ведущей к Алене Игоревне.
В четырнадцать двадцать пять Комбат спустился к подъезду. Еще через три минуты невдалеке от него припарковался грязно-зеленый «жигуленок»-девятка. Из облезлого авто вышел водитель – крепко сложенный мужчина в поношенном джинсовом костюме. Опытный глаз легко заметил бы под утепленным джутом оружие. Водитель быстро огляделся и стал, прижавшись спиной к своему неприметному средству передвижения.
Ровно в четырнадцать тридцать Комбат приблизился к телохранителю и произнес свою фамилию. Тот вежливо кивнул, отступил в сторону и позволил гостю сесть в салон.
Мужчины деловито пожали друг другу крепкие ладони. Леонид Васильевич удовлетворенно похлопал бывшего коллегу по плечу – дескать, не берет тебя, братец, ни время, ни болезни. Рублев, наоборот, постарался не выказать откровенной тревоги за здоровье товарища полковника – тот был бледен, над глазами нависли мешки, а руки покрылись мелкими пигментными пятнами, раньше не бросающимися в глаза.
– Выкладывай, Боря, мало времени. Да не гляди так браво – знаю, не орлом смотрюсь и не соколом. Привыкай – кабинетная жизнь для мужчины, как девственность на сороковом году. Не прибавляет ни красы, ни здоровья.
Рублев промолчал – не стоит оправдывать вялое состояние тела состоянием духа и приводить нелепые сравнения. Здоровый образ жизни – привычка, ее не купишь за деньги, не привьешь взмахом волшебной палочки. Девственность тут ни при чем – ив монастырях есть подтянутые, спортивные невесты. Равно как и рыхлые, медленно шевелящиеся матушки.
Коротко и внятно Комбат изложил историю пропавшей Алены Зерновой, ее сына Петьки и мужа-стоматолога.
– Мне бы об этом Кирилле узнать поподробней – где именно работал, когда и как повышал квалификацию, в каких медицинских центрах стажировался? Если есть сведения о близких друзьях, любовницах, родственниках – тоже лишними не будут. Да, вот еще что – мы с Андреем подумали: может, есть нераспутанные истории про загадочных животных? Это могли бы быть монстры, обработанные доктором Зерновым или его коллегами.
