Неверов, который стал начальником штаба дивизии (а это повыше командира полка будет), дал команду приготовить в столовой праздничный ужин для командиров. Праздновать моё возвращение будем вечером и отдельно, я же дополнил его приказ двойной наркомовской нормой для бойцов по такому случаю: пускай они тоже отпразднуют, для многих из них это будет лучше обычного праздничного ужина.
Так как вещей с собой у меня не было – какие вещи после госпиталя? – я сразу отправился с Неверовым и обоими командирами полков по расположению дивизии. Раньше тут была расквартирована какая-то воинская часть, а теперь вот мы. Что хорошо, так это наличие ангаров и ремзоны. Я уже говорил, что жабизм и хомячизм заразны: мои орлы во время наступления затрофеили больше сотни бронетранспортёров, так что в итоге все наши потери в технике были возмещены, и даже с лихвой. Все старые бронетранспортёры заменили более новыми, а со старых уже намылились снимать движки, ходовую, трансмиссию: поскольку все машины забрать с собой было невозможно, хотели снять на замену основные запчасти.
Но тут поступил приказ передислоцироваться в Москву и всю технику взять с собой. Кроме того, выяснилось, что ко мне приказали свозить все захваченные бронетранспортёры. Большая их часть оказалась неисправна, но кое-что с них можно было снять. И вот сейчас мои технари в поте лица и без выходных пахали, как негры на плантациях: часть из них приводили в порядок наши бронетранспортёры, а другие разбирали и дефектовали привезённые.
По штату получалось триста бронетранспортёров на дивизию, это без учёта наших бронеавтомобилей и разных грузовиков. Бронетранспортёры были не только в полках, батальонах и ротах, но и в приданных подразделениях, а именно при штабе, разведке, артиллерийских и миномётных дивизионах, да даже при танковом батальоне. Применение им находилось везде, например, вывезти с поля боя раненых или привезти топливо и боеприпасы. Броня у них, конечно, та ещё, но от осколков и пуль защитит. Вот и пахали ремонтники как пчёлки: пользуясь появившейся возможностью, всё ремонтировали и запасались запчастями.
Всем увиденным я остался доволен, а затем мне показали мою комнату. Все командиры тоже были расквартированы тут, для них имелось общежитие с отдельными комнатами. При дивизии были даже несколько москвичей, единственной поблажкой для них были увольнительные для встреч с семьями: мы же не звери какие, с понятием.
Вечером, после ужина, был небольшой сабантуй для командного состава в честь моего возвращения. Просидели мы почти до полуночи. Пили, правда, мало: не та обстановка.
Вот так я и встал на дивизию. Дел навалилось немерено, хорошо, что мне помогал Неверов, да и командиры полков показали себя с самой лучшей стороны. Хотя оба были уже матёрыми мужиками, и я на их фоне смотрелся пестрожопым щеглом, они, видимо, оценили мои успехи и состояние моего полка, а потому и приняли моё командование над собой.
Через день пришёл вызов в Кремль, и я, честно говоря, охренел от этого. Назначено, правда, было, слава богу, через два дня, так что я успел справить себе парадную форму. До этого-то она мне на фиг была не нужна, а тут пришлось: всё же представать перед начальством в повседневной не комильфо – чай не на передовой, а в тылу. В Кремль я поехал на своей «ласточке», она уцелела в прошедших боях, чему я был весьма рад.
