— Ко мне в лабораторию проник синий человек, прямо через стену. Сначала просил сделать его твердым, но из окаменения выплыл и сильно ругался. У меня теперь статуя его посреди лаборатории. А когда я пытался взять от него кусочек субстанции на анализ, завизжал и улетел, вопя про врачей-коновалов. Что это было, вы не знаете?
Мария Спиридоновна попыталась объяснить, что такое привидение.
— Ну это типа духа, но как бы воплотившегося вот в такую призрачную штуку, — она сама не очень знала, что это.
— О-о-о! Мне надо исследовать это! Вдруг такая штука пригодится в моих работах!
— А как вы его ловить будете? — Тимон, как всегда, был настроен более чем практично.
— Да-а-а... А если у вас такие водятся, то как их ловят? — спросил он у Марьи.
Мария Спиридоновна могла бы сказать, что не водятся и не ловят. Но ведь привидение она видела своими глазами, и все видели, может, они и на Земле тоже есть. А маленькая Маша в ней вспомнила замечательную навязчивую мелодию из фильма «Охотники за привидениями» и, напев ее под нос, стала пересказывать про снаряжение этих охотников. Про такие засасывалки, и хранилище, и удерживатели с молниями.
Впечатленный алхимик направился к себе изобретать снаряжение, бубня под нос привязавшуюся мелодию.
А Марья, объявив, что в замке теперь есть не только привидение, но и охотник за привидением, повела всю компанию дальше к подвалам.
Дверь, преградившая им путь, была внушительной, с металлической оковкой и очень массивной на вид.
Марья решительно потянула ручку на себя.
9. Глава 8. Находки и потери
Призрак висел в подвале замка, сглатывая слюну и судорожно вздыхая. Он находился не просто в подвале, а в огромном, прекрасно оборудованном винном погребе. Бочки и бочонки, стройные ряды бутылок на специальных стеллажах, покрытые вековой пылью кувшины и амфоры с залитыми чем-то похожим на сургуч горлышками — и всё это богатство было ему недоступно. Он честно пытался, пролетая через бочку, почувствовать хоть что-нибудь. Ничего! Успел даже вспомнить бессмертного Шекспира и его «Ричарда III»: участь утопленного в бочке мальвазии герцога казалась ему пределом мечтаний.
Даже поняв тщетность своих попыток, Петр Егорович просто не в силах был покинуть это сакральное для любого алкоголика место. Еще и рука зудела. Локоть в призрачном свитере чесался и налился фиолетовым как синяк. Понятно, что у свитера не может быть синяка, а у призрака тем более. Но встреча с явно съехавшим с катушек ученым оставила видимый и весьма раздражающий след.
Сначала, найдя лабораторию, он обрадовался. Мужик в лаборатории вроде тоже был рад и с виду заинтересован помочь, но явно чего-то не понял. На просьбу сделать его твердым — ну любому же ясно, что материальным! — дядька опрыскал его какой-то жижей. Петр Егорович покрылся каменной коркой, но, слава богу, не успел испугаться, так как, задергавшись, просто вылетел из этой скорлупы. И только сейчас заметил знакомый фанатичный блеск в глазах алхимика. Такой блеск он видел в глазах своего бывшего преподавателя в анатомичке, когда им на лабораторную привозили очередной неопознанный труп «с историей».
В общем, когда этот маньяк от алхимии кинулся к нему со своими инструментами, то пришлось срочно сматываться. Правда, вот за рукав чем-то зацепил. Теперь зудело.
Чокнутый замок. Пока летел, его дважды пытались поймать стражники, просто пролетел насквозь этих болванов. Потом встретился какой-то демон с дамой. И если дама завизжала и, задрав юбки платья, попыталась за ними спрятаться, открыв прекрасный вид на ножки в кружевных чулках, то демон оказался магом и запустил в него лиловым сгустком магии. Судя по круглым глазам демона, он ожидал не тот эффект, но привидение потом еще долго икало и шло рябью, как ненастроенный телевизионный канал. Пришлось нырять в подвалы. И вот итог. Боль души! Но зато тут спокойно и никто не мешает.
