Комментарии к материалистическому пониманию истории - страница 29

Таким образом, сохраняя как эвристически ценный закон «базиса и надстройки», мы склонны рассматривать его скорее как некий регулятивный объяснительный принцип, а не как жесткий закон общественной жизни.

Здесь, говоря о базисе и надстройке, мы с величайшим неудовольствием принуждены втянуться в обсуждение крайне схоластической проблемы. Речь вновь идет о понятии «социальная материя». Выше, в разделе, посвященном философским основаниям марксизма, мы уже пытались продемонстрировать некорректность использования этого термина в рамках социальной теории. Но делали мы это на основании общефилософских соображений и соображений, исходящих из логики классификации наук. Теперь же, мы попробуем продемонстрировать некорректность использования понятия «социальная материя» исходя из собственно теоретических обстоятельств.

Традиционно признано, что социальная теория марксизма называется материалистическим пониманием истории вследствие непременного требования видеть зависимость общественного сознания от общественного (материального) бытия. В другом аспекте эта зависимость предстает как зависимость надстройки от базиса. Причем многие весьма ретивые, но совершенно последовательные марксисты справедливо называют базис «социальной материей». Термин «социальная материя» фактически отсутствует у К. Маркса,^>44 но весь дух и вся буква его теории говорят об уместности использования этого термина. При этом в качестве признаков социальной материи марксисты указывают на существование «вне и независимо от сознания». То есть, социальная материя это то общественное бытие, которое существует вне и независимо от сознания (от отдельного сознания и от общественного сознания в целом), и более того, определяет это сознание. Еще раз напоминаем, что речь идет о социально-экономической области.

Эти положения мы должны квалифицировать как взгляды, возникшие вследствие очень давней путаницы. Мы не единственные, кто указывает на это, но большинство марксистов игнорировали и игнорируют эти указания, движимые пламенной верой в привычные каноны, консерватизмом мысли или слабостью философской рефлексии.

Хотя, подлинным источником этой путаницы являются К. Маркс и Ф. Энгельс, но, думаем, их во многом можно реабилитировать, учитывая тот стиль философствования, который существовал в их век.

Существует три наиболее распространенных способа определения материи.

Первый. Мы определяем материю через указание (остенсивное определение), то есть мы говорим, что материя это то, что существует либо в виде вещества, либо в виде энергии.

Второй. Мы определяем материю как субстанцию, обладающую рядом атрибутов.

Третий. Определение материи через оппозицию сознанию. Например, «ленинское» определение материи.

Все эти способы недостаточны и не очень хороши. Но в рамках онтологии эта трудность неизбежна в силу предельной обобщенности её предмета. Особенно нехорош последний, третий способ определения материи. Выше мы уже аргументировали это. Фактически, все построения марксизма по поводу социальной материи базируются именно на этом способе.

1. «Ленинское» определение материи при всей его некорректности всё же может использоваться в дидактических целях для облегчения понимания позиции материализма для человека не способного свободно двигаться в пространстве категориального аппарата философии. Но, как только мы пытаемся использовать в научном анализе параметры, задаваемые им, случается путаница и изрядный конфуз. Особенно если мы используем не весь объем этих параметров. Когда говорят, что социальная материя это то, что существует «вне и независимо от сознания», по умолчанию отбрасывают третий признак – «данность в ощущениях». Отбрасывают весьма разумно, ибо с ним здесь выйдет полная нелепица. В итоге остаются признаки «вне» и «независимо». Это признаки объективности. Мы совершенно согласны, что объективность – это реальная характеристика социально-экономической области. Но с каких пор мы отождествляем область объективного с областью материального?! Так, например, философия Платона есть объективная данность для историка философии, но при этом ни один правоверный марксист не решится назвать её материальным.