Коммерческий подкуп как форма коррупции в частном секторе (понятие и противодействие). Монография - страница 27

С. В. Максимов пишет, что моментом окончания коммерческого подкупа следует считать принятие подкупаемым лицом хотя бы части переданного ему имущества (прав на него). Моментом же окончания деяния, совершаемого в форме незаконного пользования услугами, следует признавать момент начала извлечения подкупаемым полезных свойств из действий имущественного характера, совершаемых в его интересах. Так, например, моментом окончания незаконного пользования подрядными работами является момент начала их выполнения в интересах подкупа^>151.

Б. В. Волженкин признает коммерческий подкуп формальным составом преступления и считает, что указание закона на причинение вреда имеет не материально-правовое, а уголовно-процессуальное значение^>152.

Н. В. Полосин придерживается точки зрения, что дача и получение коммерческого подкупа окончены лишь с момента принятия лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, хотя бы части незаконного вознаграждения или части услуг^>153.

Поддерживая точку зрения Б. В. Волженкина, мы отметим, что коммерческий подкуп (как дача, так и получение незаконного вознаграждения) окончен в момент передачи, а соответственно, и получения хотя бы части незаконного вознаграждения, независимо от того, были ли совершены лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, какие-либо действия (отказался от выполнения действия) в интересах дающего, а также независимо от наступивших последствий. Этой же позиции придерживается и Пленум Верховного суда РФ: «Дача взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе считается оконченной с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей»^>154.

Сказанное справедливо для действующего уголовного законодательства, но требует соотнесения с положениями международных актов о коммерческом подкупе как форме коррупции в частном секторе.

Как мы уже указывали ранее, международные акты предусматривают необходимость установления ответственности за обещание вознаграждения, и, следовательно, в логике международного законодателя коммерческий подкуп как форма коррупции в частном секторе окончен с момента высказывания такого обещания. Представляется, что в этом также заключается отличие коммерческого подкупа как формы коррупции от коммерческого подкупа как преступления, согласно УК РФ. Однако такое отличие не является упущением законодателя, учитывая представленные нами ранее аргументы о возможности привлечения лица за данные действия как за приготовление к преступлению. Подобная схема привлечения к уголовной ответственности, по нашему мнению, возможна в рамках реализации положений международных актов.

Иные признаки объективной стороны – время, место, способ, обстановка, орудия и средства совершения преступления – для данного состава являются факультативными, на квалификацию преступления не влияют, кроме того, в международных актах на них акцент не делается.

Субъектом преступления, предусмотренного ч. 1, 2 ст. 204 УК РФ (незаконная передача имущества или незаконное оказание услуг) может быть любое физическое, вменяемое лицо, достигшее к моменту передачи предмета коммерческого подкупа шестнадцатилетнего возраста.

Специальных требований к субъекту активного подкупа международное законодательство не предъявляет, однако как мы говорили ранее, международные акты предусматривают такие требования к субъекту пассивного подкупа – ответственность должна быть предусмотрена как для лиц, которые руководят предприятиями частного сектора, так и для лиц, которые работают в них в том или ином качестве