– Ко мне применялись меры психологического воздействия. По моей просьбе была организована встреча с товарищем Сталиным, и он пообещал, что если я публично признаю свою вину, то моя семья не будет репрессирована. Я поверил ему и согласился. Такие же обещания он дал и Льву Давидовичу Каменеву. Если бы я знал, что он способен нарушить своё обещание, то, несомненно, отказался бы сделать это признание. До последней минуты я верил в его порядочность.
– Если я правильно понял, меры физического воздействия к Вам не применяли, а меры психологического воздействия заключались в договорённости о не применении репрессий в отношении ваших близких.
– Да! Сталин заявил, что суд надо мной поможет делу партии в разоблачении и ликвидации контрреволюционных элементов. Моё признание необходимо для укрепления социализма в СССР.
– То есть фактически была заключена сделка, и Вы оклеветали себя для пользы дела и из боязни за судьбу дорогих Вам людей. Считаете ли Вы допустимым для честного коммуниста измену своим убеждениям и вступления в сомнительные сделки из боязни за что-либо? Вступая на путь революционной борьбы, Вы понимали, что может случиться ситуация, когда необходимо будет пожертвовать личными интересами ради революционных идеалов?
– Да, я понимал, но никогда не думал, что будет так трудно пожертвовать дорогими для тебя людей ради идеи. Тем более, когда сама идея оказалась, не столь привлекательна, как представлялась изначально. Сталин свернул с ленинского пути развития и начал строительство не социализма, а государственного капитализма. Я жалею, что в противостоянии его с Львом Давидовичем я поддержал Сталина, а не Троцкого. Если бы страну возглавил Троцкий, то страна продолжила бы путь, намеченный Лениным.
– Свидетель, в чём заключался этот путь?
– «Новая экономическая политика» предполагала снятия с плеч государства заботы о бытовых потребностях граждан, и позволяла сосредоточиться на обороне и государственном строительстве. Крестьянам нужно было разрешить вступать в колхозы, а не загонять их туда силой. В этом случае, возможно, удалось бы избежать голодных лет.
– Почему же Вы поддержали Иосифа Виссарионовича?
– В момент дискуссии по этому вопросу я счёл правильными доводы Сталина, что НЭП вернёт нас к капитализму, и эксплуатации трудящихся.
– После смерти В.И.Ленина Вы находились в числе возможных кандидатур на роль лидера. Если бы это случилось, какую бы политику Вы избрали? Возможно, ли было обойтись без серьёзных репрессий по отношению к тем, кто не желал бы подчиняться принципам демократического централизма? Ленин предупреждал, что Сталина и вас нужно не допускать к власти, т.к. «в трудную минуту первый предаст, а второй струсит». В конечном итоге вы таки струсили. Смогли бы Вы не сломиться в годы гитлеровского нападения?
– Если бы мне довелось стать лидером Советского Союза, я бы вероятно тоже проводил жёсткую политику в отношении врагов государства. Таких лиц в то время было предостаточно. Это и недобитые белогвардейцы, и церковные деятели, и разного рода контрреволюционеры, и оппортунисты внутри партии, и саботажники, и бузотёры, и тунеядцы. Одним словом те люди, которые не желали честно работать на благо общества. Возможно, мне бы не хватило решимости и последовательности в этой борьбе, такой как Сталину. У меня гораздо более мягкий характер, чем у него, и это мой недостаток.
